Человек снял панаму и вытер лоб носовым платком. У него были курчавые черные волосы. Он не отрываясь смотрел на Джо, словно что-то решая. Наконец он сказал:

- Меня зовут... Уо-уо-уо... Уорнер Джонс.

- На "Аргайле" меня зовут Янк... А в военном флоте звали Слим ["ловкий" (англ.)].

- Вы служили в военном флоте? Мне так и показалось, Слим, что вы больше похожи на военного моряка, чем на торгового.

- Вот как?

Человек, назвавшийся Джонсом, потребовал еще два стакана. Джо забеспокоился. Впрочем, какого черта, на британской территории человека не посмеют арестовать за дезертирство.

- Слушайте, вы, кажется, говорили, что знаете, какой там счет в бейсболе, кто имеет шансы? Должно быть, состязания сейчас в самом разгаре?

- У меня газеты в гостинице... Хотите поглядеть?

- Очень хочу.

Дождь кончился. Когда они вышли из бара, панель была уже суха.

- Знаете, я собираюсь осмотреть остров. Мне говорили, что тут есть дикие обезьяны и всякая всячина. Хотите прокатиться со мной? Мне до смерти надоело шляться одному.

Джо минутку подумал.

- Костюм-то у меня больно...

- Велика важность, тут вам не Пятая авеню. Пошли! - Человек, назвавшийся Джонсом, остановил новенький форд, которым правил молодой китаец. Китаец был в очках и темно-синем костюме и походил на студента; он говорил с английским акцентом. Он сказал, что повезет их по городу, а потом к Голубому озеру. Когда они уже уселись, человек, назвавшийся Джонсом, сказал: "Подождите минутку" - и побежал в бар за бутылкой пунша Плэнтера.

Он все время болтал, покуда они ехали мимо английских бунгало и кирпичных казенных зданий, а потом по шоссе голубым камедным лесом, таким густым и душным, что Джо казалось - где-то наверху непременно должна быть стеклянная крыша. Он говорил, как ему нравятся приключения и путешествия и как бы он хотел быть свободным и плавать по морям и бродяжничать и видеть весь мир и что это, должно быть, замечательно - зависеть только от собственных мускулов и пота, как Джо. Джо сказал: "Вот как". Но человек, назвавшийся Джонсом, не обратил на это внимания и все продолжал говорить и сказал, что вот ему приходится заботиться о матери и какая это большая ответственность и иногда ему кажется, что он сходит с ума, и он был у доктора, а доктор посоветовал ему предпринять путешествие, но на пароходе пища никуда не годится, у него несварение желудка, и там сплошь мамаши с дочками, которых они хотят выдать замуж, и его раздражает, что они за ним бегают. А самое скверное, что ему не с кем поговорить по душам, когда ему одиноко. Он мечтает о друге, о каком-нибудь хорошем, красивом парне, чтобы это был бывалый человек, не какой-нибудь неженка, а такой, что знает жизнь и может оценить прекрасное, - словом, такой вот, как Джо. Мать у него ужасно ревнивая и не любит, когда у него заводятся близкие друзья, и немедленно заболевает либо перестает давать ему деньги, как только узнает, что у него завелись друзья, потому что ей хочется, чтобы он был вечно пришит к ее юбке, но ему это надоело, и теперь он решил делать все, что ему хочется, и, в конце концов, ей вовсе и не нужно знать все, что он делает.

Он беспрерывно угощал Джо сигаретами и предлагая закурить китайцу, который каждый раз отвечал: "Покорно благодарю, сэр, я бросил курить". Они вдвоем прикончили бутылку пунша, и человек, назвавшийся Джонсом, уже стал валиться на Джо, но китаец остановил машину у начала узкой тропинки и сказал:

- Если вы хотите осмотреть Голубое озеро, вам придется идти туда минут семь. Это главная достопримечательность острова Тринидад.

Джо выскочил из автомобиля и пошел помочиться за большим деревом с мохнатой красной корой.