– Эй, человек, царство божье проспишь! Ты свободен или ждешь кого?!

Оперативник встряхнулся, с трудом выходя из крепкого сна, и еще мутными глазами увидел, как от подъезда отъехала пролетка. Еще не сознавая, что случилось, он соскочил с облучка, выхватил револьвер, кинулся бежать к дому, со страхом и болью понимая, что произошло непоправимое. А еще через полчаса к подъезду подъехала дежурная группа. «Извозчик», обезоруженный, с поникшей головой, был отправлен под охраной сотрудника в управление.

Воры, в свою очередь, тоже упустили жиганов. Человек, правивший лошадью, похоже, отлично знал город. Накручивая петли, он ушел от преследования, и последний след, ведущий к банде, был обрублен.

После того как в городе снова начались облавы, ко мне неожиданно переселился Петя Муха, при этом объяснил это так: здесь, в лавке, вора никто искать не станет.

– Спать на полу будешь? – усмехнулся я.

– У тебя на складе тулупы висят. Дашь?

От него мне стало известно, что большая часть банды свалила из города, найдя пристанище на постоялом дворе Терентия. Муха, как неожиданно выяснилось, обладал талантом рассказчика, так что я с удовольствием слушал его побасенки о воровской жизни. Днем он где-то пропадал и появлялся ближе к вечеру, когда по булыжной мостовой начинали топать сапоги красноармейских патрулей.

В Красноярск он попал около трех лет назад, выйдя на свободу после второго срока, да так и прижился у Терентия. Не курил, кокаин не употреблял, в карты играл, как он говорил, без азарта, а его подлинной страстью была игра на бильярде.

От него я много узнал об отношениях урок и жиганов. Он подтвердил, что большинство «новых» бандитов обладают дворянскими замашками и военными навыками. Их ненависть к ворам объяснил тем, что жиганы отвергают воровской закон, а когда их принуждают его выполнять, начинают мстить. Так и здесь получилось. Убили ювелира, работающего на воров, затем расстреляли малину, на которой в основном собирались деловые ребята Резаного. Откуда они пришли и чего выжидают, никому из воров не было известно. Единственное, что было ясно, так это то, что у заезжих жиганов есть везде свои люди. Как среди воров, так и в уголовке.

– Ну, воры – это понятно, а уголовка здесь каким боком?

– Тут все просто, – усмехнулся он снисходительно. – У легавых стукачей хватает, а о жиганах ни одна падла не знает. Как такое может быть? Только в одном случае – у залетных имеется свой блат в уголовке!

От него я узнал, откуда у Терентия и Силантия появились их клички. Нож, как оказалось, получил свою кличку еще на царской каторге, где по воровскому приговору зарезал двух заключенных, которых признали стукачами. Зато Кастет заработал свое новое прозвище сравнительно недавно, в девятнадцатом году, когда убил чекиста и забрал у него, кроме оружия, кастет, который оказался наградным и имел дарственную надпись «За беззаветную храбрость и пролетарскую бдительность».

– Тогда на всех малинах только об этом и говорили. Правда, еще говорили, что он его этим кастетом и добил, но тут врать не буду, не знаю.

Про Семена Битка он ничего не мог сказать, за исключением того, что за ним два срока и несколько убийств числятся, а вот насчет Кирьяна слухи ходили страшные. Оказалось, что резал этот молчаливый убийца людей беспощадно, не щадя никого, ни старого, ни малого, поэтому и кличку получил такую – Мясник.

Глава 13

Через два дня после прошедших событий на городской вокзал прибыл поезд, в составе которого был особый вагон. В нем находился специальный груз, присланный московским казначейством в Красноярск.

Он заключал в себе шестьдесят пять миллионов новых, недавно напечатанных червонцев, которые должны были заменить часть старых денежных знаков, и золотой груз – тридцать килограммов свежеотпечатанных золотых монет, получивших название «Сеятель».