– Нет. Власти уже нет, а убитые есть. У многих родственники погибли, обвинения будут, там недалеко и до выяснения отношений, а оружие есть у половины села. Если честно, то не представляю, что будет, когда бандиты Левши уйдут, уж больно люди злы друг на друга.

– Будем ждать утра, – подвел я итог.

Снова оглядел револьвер, потом прокрутил барабан. Отложив оружие в сторону, пересчитал патроны. Одиннадцать штук. Хоть время тянулось очень медленно, летние ночи короткие, да и рассвет никто не отменял. Вот только стоило заалеть на востоке солнцу, как снова раздались выстрелы. Я посмотрел на аптекаря, потом на Когановича. Оба ответили мне недоуменными взглядами.

– Еще банда? – поинтересовался я, не рассчитывая на ответ.

– Вешатель? – теперь в голосе аптекаря звучал страх.

Про него мне тоже доводилось слышать. Возглавлял эту небольшую банду больной на всю голову бывший царский офицер, который убивал и грабил всех без разбору. Получил свою кличку за то, что повесил полтора десятка крестьян в одной из деревень.

Стрельба разрасталась. Стали слышны крики. Спустя несколько минут уже был слышен топот конских копыт. Причем звук все усиливался, и вскоре стало понятно, кто бы это ни был, они скачут в нашу сторону.

– Убивали? – спросил я ответственного секретаря, глядя ему прямо в глаза.

Фима побледнел, но ответил предельно честно:

– Нет, но стрелять умею. Ходил на стрелковые курсы.

– Тогда спрячьтесь в задней комнате и не высовывайтесь. А вы, Кац, живо к окну. Осторожно выгляните, а когда подъедут, скажите, сколько там нежданных гостей приехало.

Оббежав прилавок, я спрятался за его дальним концом. Я рассчитал, что, когда незваные гости войдут, я окажусь от них сбоку.

Спустя минуту на улице раздался чей-то громкий голос:

– Здесь!

– Сколько? – тихо спросил я.

– Трое… бандитов. Двое спешились, а один остался сидеть в седле. У него винтовка в руках.

«Плохо. Троих сразу бы положил, а так думай…»

Раздался сильный удар в дверь, видно, били прикладом. Дверь дрогнула и подалась, а новый удар с хрустом вырвал крючок, и она с громким треском широко распахнулась. Вошли двое. Выглядывать я не торопился, поэтому мог слышать только голоса.

– Кто тут у нас? – раздался чей-то насмешливый хрипло-пьяный голос. – Семен, кто это?

– Жид, ваше благородие! – отрапортовал другой голос.

– Жида к стенке! Хотя погоди! Абрашка, жить хочешь?

– Да, ваше благородие! Чего изволите?

– Возьми у меня список, Семен, и передай жиду. Кто еще дома?

– Жена и дочка. Она больная, спит. Температура у нее сильная.

– Спирт и морфий сюда! В первую очередь! Ты меня поняла, жидовская морда?!

– Все в задней комнате, господин офицер. Не извольте беспокоиться, сейчас принесу!

– Живее, тварь! Семен! Иди с ним.

«Третий на лошади, контролирует обстановку. У него винтовка. В дверь прямо так не выскочишь…» – тут раздались приближающиеся к прилавку шаги бандита, и времени на раздумья не осталось. Выскочил я из-за прилавка, как чертик из коробочки, причем не прямо перед бандитами, а, как и рассчитывал, чуть сбоку. Чтобы оценить степень угрозы, им нужно было повернуть головы. Пусть всего пара секунд, но я их выиграл.

Посередине аптеки стоял молодой мужчина лет двадцати пяти, с худым и бледным лицом и блестящими глазами кокаиниста. «Ваше благородие» был одет во френч с накладными карманами, галифе, фуражку военного образца и держал в опущенной руке кольт.