— Нет, захватим патрульную машину и покинем это опасное место.

— А для чего нужно было вызывать не одну машину, а пять? Как мне кажется, в этом несколько опрометчивом решении нет никакой логики.

— Один из наших бледнолицых искусственных друзей находится неподалеку, ожидая, когда огонь стихнет в достаточной мере, чтобы можно было кое-кого отыскать на пепелище. Второй прибудет в течение ближайших десяти минут. Со спутника видно, что он бежит в нашем направлении со скоростью около пятидесяти километров в час. Грузовик с командой самураев с Востока развернулся и тоже следует к месту сбора охотников за твоим скальпом. Так что, как видишь, присутствие полиции при данном раскладе будет как нельзя более кстати. Воспользовавшись неразберихой, мы сможем попытаться уйти.

— Но ты же сама говорила, что эти искусственные твари будут защищать меня...

— Это еще ничего не значит. Не исключена вероятность того, что ты нужен им живым как источник ценной информации, и не более того. А как только они узнают все, что нужно, боюсь, необходимость беречь и защищать тебя немедленно отпадет. Поэтому давай пока исходить из той предпосылки, что эти искусственные создания — впрочем, как и все остальные вокруг — являются нашими врагами. В наметившемся противостоянии: мы, полиция, неодушевленные манекены и самураи с Востока — в общем, каждая из сторон играет только за себя. Мы будем вступать в альянс с кем угодно и как угодно, но только до тех пор, пока это в наших интересах... Я все доходчиво объяснила?

— Более чем.

— Тогда приготовься, полиция будет здесь с минуты на минуту.

— Я могу выкурить сигарету?

— Кури. Только, пожалуйста, побыстрее.

Левая рука вытащила из кармана смятую пачку, в которой большая часть сигарет была сломана, но мне все же удалось найти одну более или менее целую. Вспыхнул слабый огонек дешевой одноразовой зажигалки, и я глубоко затянулся, вдохнув в легкие вместе с воздухом струю терпкого ароматного дыма...

* * *

Это была последняя сигарета в жизни человека, пришедшего в этот мир, чтобы уничтожить его, но ни он, ни его железная напарница не подозревали о том, что произойдет в ближайшее время...

И только ветер, разносивший искры пожара, все напевал негромкую песню забытого пророчества — о том, что лишь настоящая любовь может спасти безумный мир... Только этот загадочный ветер знал: никогда больше не затянется сигаретным дымом тот, кто называл себя странным, пугающе неживым именем Тридцать второй. Но ветер не спешил раскрывать свои тайны, предпочитая оставаться в стороне от мирской суеты...

* * *

Я затянулся в последний раз и затушил окурок. Время для отдыха безвозвратно ушло. Пора было приниматься за настоящие дела.

До зарождающегося где-то на кромке короткой летней ночи рассвета оставалось два с половиной часа. Последние, решающие два с половиной часа...

17

Первая полицейская машина подъехала к руинам догорающей закусочной спустя шестнадцать минут после сигнала вызова от официантки Салли, сообщившей, что группа неизвестных устроила кровавую разборку в стенах заведения.

В этом захолустье, конечно, случались вооруженные грабежи, а иногда даже находили трупы неизвестных бродяг, но чтобы две банды устроили резню с многочисленными жертвами в стиле крутых кинематографических боевиков... Нет, такого здесь никогда не бывало да и быть не могло.

Майк Стайерс проработал в этих местах долгих семнадцать лет, знал всех людей и изъездил подвластную ему территорию вдоль и поперек, поэтому мог поручиться головой, что у вечно озабоченной неурядицами в личной жизни Салли просто-напросто поехала крыша после очередного домашнего скандала. Он так прямо и сказал своему напарнику, когда они садились в машину, чтобы отправиться на место происшествия:

— У нашей дуры Салли совсем башню сорвало на почве семейной жизни.