— А если они не дадут?

— Ты что, телевизор не смотришь? Утюг на грудь, и всё!

Андрюша хихикнул.

— А еще можно бумажку горящую вставить между пальцев на ноге! — предложил он.

— Баловство это, — не одобрил Миха. — Сказано — утюг!

7

Бабушка Клара Захаровна без дела сидеть не любила. То затеет штакетины в заборе пересчитывать, не повыдергали ли соседи, то вдруг спохватится: "А где моя юбка резедовая, шо я в Крым ездила в пятьдесят четвертом году?". А юбка давно уж сушится на заборе, после мытья полов.

Сегодня бабушка снова не находила себе места, заглянула во все тумбочки, лазила под кровати и на чердак, распотрошила старые чемоданы, перерыла шкаф, холодильник и, наконец, пристала к маме:

— Таня, куда это мой утюг подевался?

Мама смотрела телевизор. Там как раз Хулио Игнасио, стоя на коленях, молил Ракель принять огромный букет араукарий, а гордая красавица отвечала: "Хулио ты опять с букетом? Надоел!"

— Таня! — не унималась бабушка. — Где мой утюг?!

Мама с трудом оторвала взгляд от экрана и посмотрела на бабушку глазами, еще полными араукарий.

— Какой утюг? "Панасоник", что ли?

— На что мне твой "Панасоник"! Он рази ж гладит? Мой чугунный куда-то делся!

— Тьфу! — мама отмахнулась досадливо. — Кому он нужен, утюг твой на углях! Слава богу, электричество в доме!

— Электричество! А вот отключат, как во Владивостоке, так я на вас посмотрю тогда! Узнаете, что оно такое — растопной утюг!

— Да кто отключит-то?

— Мэр, Таня, кто ж еще! Выборы ж на носу!

Бабушка ловко оседлала любимого конька. Говорить о политике она могла сутками.

— Попадется такой, как Черепков, и давай с электричеством баловаться! Включит — выключит! Включит — выключит!…

Мама тяжело вздохнула. На экране привычно плакала Ракель, но отчего на этот раз, неизвестно.

— Ну вот! Из-за тебя все пропустила!

8

Вечером бабушка вышла на крыльцо, чтобы занести на ночь в дом умывальник (от этих соседей всего можно ожидать). Сквозь рваные облака глядела полная луна. Где-то вдалеке лаяли собаки. Внезапно душераздирающий вопль разнесся над дачным поселком и тут же превратился в хриплый протяжный вой. Не поймешь, то ли человек воет, то ли зверь. Бабушка, крестясь, вглядывалась в сумрак. Вой исходил, казалось, с соседнего участка. Там что-то хрустело и трещало, будто стадо слонов ломилось сквозь бамбуковую рощу. Послышался тяжелый приближающийся топот, из-за угла дома выскочил всклокоченный запыхавшийся Андрюша с каким-то тяжелым предметом в руке. Едва не налетев на белую от страха бабушку, он поспешно спрятал руку за спину.

— Андрюшка! Тьфу, чтоб ты пропал! — бабушка едва перевела дух. — Чего ты как сумасшедший несёшься?! Где ты был?

— А? — сынуля затравленно рыскал глазами по сторонам. — Там! Гулял.

Он махнул свободной рукой куда-то вдаль.

— Батюшки! А что это за деньги у тебя? — молниеносно среагировала бабушка.

— Где?! — сынуля с удивлением посмотрел на свою руку, сжимающую веер ассигнаций. — Ой, правда! А это… это я заработал!

— Заработал? — бабушка скептически пожевала губами, будто пробуя слово на вкус. Применительно к сынуле вкус получался довольно кислый.

— А где же это ты заработал?

Андрюша даже закряхтел от непосильного напряжения фантазии.