Итак, я прокололся. В голове уже вырисовывался каждый дальнейший шаг: наручники, полицейская тачка, пересыльная тюрьма с очком посреди камеры, толпа всякого отребья, допросы, отвратительный кофе, безразличный государственный защитник, предъявление обвинения. И вот судья взирает на меня так же, как и десять лет назад. Только теперь у меня нет второго шанса. И все наконец увидят, кто я есть на самом деле: прохвост в халявном костюмчике. Из‑за синей полиэстеровой стены полицейской униформы я не мог даже разглядеть, что произошло дальше между Дэвисом и Гулдом.

– Я могу быть вам чем‑то полезен, господа? – прошелестел у меня за спиной голос Дэвиса.

Стюард под его взглядом сразу скис. Копы малость от меня отступили.

– Вы знаете этого человека? – спросил один.

– Разумеется, – ответил Дэвис. – Он сотрудник моей фирмы. Причем один из лучших.

– А он состоит в знакомстве с адмиралом Кэссиди?

– Я собирался представить их друг другу вчера за коктейлем, но задержался в офисе. Я подумывал ввести этого джентльмена в состав членов клуба. Так что позвольте отрекомендовать: Майкл Форд.

– Рад знакомству, – кивнул стюард. Нетрудно было увидеть, как он весь ощетинился под своей вышколенной улыбкой.

– Взаимно, – буркнул я.

– Так и в чем тут дело? – поинтересовался Дэвис.

– Небольшое недоразумение, сэр, – сказал стюард.

– Тогда, с вашего позволения, господа, мы пойдем.

– Разумеется, – ответил детектив.

При всем своем вежливом обращении Дэвис определенно тут командовал.

Я же наконец получил возможность заглянуть в столовую. Гулд по‑прежнему сидел за столом, глядя в кофейную чашку, словно пытался разглядеть там свое будущее. Вид у него был совершенно раздавленный.

– Наверное, тебе лучше уйти, – тихо сказал мне Дэвис с загадочно‑непроницаемым лицом.

Я так и не понял, спасло ли мое форточничество наше нынешнее дело и отразилось ли это как‑то на моей карьере. Очень может быть, Дэвис спас меня от копов, чтобы самолично меня наказать. Уже развернувшись, чтобы уйти, я услышал:

– В три будь в моем кабинете.

Апартаменты Дэвиса были в самом конце коридора, показавшегося мне в тот день бесконечно длинным. Я понимал, что слегка драматизирую ситуацию, но никак не мог стряхнуть наваждение, раз за разом рисующее мне последний путь в камеру смертников. До трех двадцати мне пришлось прождать в маленькой прихожей возле его кабинета. Уже почти тридцать четыре часа я был на ногах, и усталость давила на тело, точно свинцовый фартук в кресле у дантиста.

Наконец прибыл Дэвис. Пройдя сразу в кабинет, он пригласил меня войти. Я зашел следом и остановился, едва босс развернулся ко мне у стола.

Некоторое время он буравил меня своим таинственным взглядом, затем что‑то извлек из кармана, зажав между большим и указательным пальцем. Это был шуруп, причем досадно знакомый. Прикрепляя на место заднюю стенку шкафчика, я ввернул достаточно шурупов, чтобы она не болталась, а пустые дырки присыпал опилками. Этот, похоже, и был из тех, неприкрученных.

– Ты, Форд, играл в последнее время в сквош?

Я решил не раскрывать рта, покуда не пойму, к чему он клонит. Шеф между тем стоял, неторопливо вертя между пальцами шуруп. Внезапно Дэвис подбросил его в воздух. Я поймал шуруп в футе от груди.

– Гулд ответил «да», – сообщил шеф.

– А полиция?

Дэвис только отмахнулся.

– Да, и насчет адмирала тоже не беспокойся. Старик в последнее время малость тронулся – представляется собственному отражению в зеркале.

– Прошу меня извинить…

– Забудь.