— Ох и клоун ты, Вован, — Сохатый покачал головой. Одобрительно хлопнул меня по плечу. — В натуре, ты мне в прошлый раз так мозги задурил своим доном Хуаном, что я до сих пор истории про два свистка и осиновый кол забыть не могу.

Да уж, тот случай, когда я как раз вообще не помню, что это была за история. И когда я ее рассказывал. Впрочем, неудивительно. Я не помню, как я до номера-то своего тогда дошел, а уж что я там мог плести, вообще хрен знает. Два свистка и осиновый кол? Блин, и как теперь перестать об этом думать?

— Вот, держи, — Сохатый вытащил из другого кармана несколько крупных купюр и положил передо мной на стол. — Это чисто тебе, понял? Не твоим этим чертям на сцене. Блестяшек каких своей телочке купи, она у тебя зачетная. А зачетные телочки должны носить брюлики.

Сумма была внушительная, конечно. Но на брюлики там вряд ли хватит.

— Спасибо, — я пожал протянутую руку, спрятал купюры и оставил Сохатого в обществе подскочивших трех братков. До того, как они попытались всучить мне стакан бухла.

— А «Мурку» можешь? — заорал толстяк у сцены и замахал руками.

— Да, мурку давай! — подхватили еще несколько голосов.

Астарот открыл рот, но я успел показать ему кулак до того, как он успел дать ответ публике. Подмигнул Бельфегору. Тот понятливо кивнул и сыграл на своем поливоксе первые аккорды пресловутой «Мурки». Молодежь заныла, взрослая часть взревела.

— Я слов не знаю! — почти прокричал мне в ухо Астарот. Я поискал глазами Валеру. Тот куда-то делся.

— Они вместо тебя споют, — усмехнулся я.

— Я знаю, — мрачно сказала Надя и повернулась к Бегемоту. Махнула рукой и отобрала у Астарота его модный микрофон.

Бегемот начал выстукивать нехитрый ритм. Бельфегор что-то там на своем поливоксе покрутил, и тот начал издавать совсем уж грозные скрежещущие звуки. Я вопросительно посмотрел на Кирилла. Тот пожал плечами. И гитара тоже подключилась.

«Рок-версия „Мурки“, блин, — подумал я. — Хоть альбом записывай. Блатняк здорового человека…»

— Прибыла в Одессу банда из Амура… — замурлыкал нежный голос Нади. Братки взревели, их нестройный хор тут же подхватил слова. Неразборчиво, ясен пень. Кто в лес, кто по дрова.

Надя пела «мурку» не по понятиям. Добавила каких-то джазовых переливов голосу, пританцовывала. Но старательно избегала взглядов в публику. Смотрела куда-то в потолок.

Все-таки, такие концерты — чертовски напряжная штука. Вроде бы, всякие патлатые придурки, особенно из каких-нибудь панков — публика не менее шумная. И на сцену лезут, и драки устраивают. И бухают тоже как не в себя. Только вот стволы они не носят.

«Надо Наденьку эвакуировать из ресторана незаметно», — подумал я. Кристину мы вдвоем с Астаротом убедили не ходить сегодня на концерт. Ева заглядывала разок и тоже быстро ушла. Внешность Наташи настолько специфическая, что ее братки как сексуальный объект не воспринимали. А вот к Надей сейчас приковано слишком много заинтересованных взглядов. И выход всего один. Хотя вроде бы в туалете есть окно, надо проверить.

— Сейчас приду, — сказал я Наташе и двинул к двери туалета. Зашел в общий тамбур, прикрыл за собой дверь. И замер, услышав весьма характерные ахи-вздохи из одной из кабинок. Парочка не стеснялась в выражениях, прямо скажем.