Пора было закруглять концерт. Я выцепил взглядом Валеру и поманил к себе.

— Как тут у вас принято, — негромко сказал я. — музыканты до талого работают, или можно уже просто кассету включить?

— Половина двенадцатого… — задумчиво произнес Валера и пожевал губами. — Если твои парни устали, я могу их заменить.

— А им не пофигу? — я кивнул в сторону стола. Часть братков типа танцевала перед сценой, часть продолжала хлестать выпивку. Некоторые вели какие-то невнятные разговоры с наездами и без.

— Нет-нет, что ты! — замотал головой Валера. — Ты же должен понимать, что живая музыка и магнитофон — это совсем разные вещи!

И в его глазах загорелся такой азарт, что стало понятно, что его интерес в том, чтобы встать на сцену прямо сейчас вполне себе имеется. Ну да, логично. Бухие братки с рассованными по всем карманам купюрами. «Мурку давай!» и все такое. Именно так ведь кабачные музыканты и зарабатывают.

Я помахал Яну и скрестил руки над головой. Тот кивнул. А Валера торопливо поскакал к сцене.

* * *

Мы покинули Змеиный Камень поздним утром. У меня была сначала мысль поднять всех на рассвете, чтобы доехать до Волчайска пораньше. Но я покрутил идею в голове и отбросил. Нафига нам такие жертвы вообще? Сначала недосып, а потом еще и в пазике трястись. Кроме того, если прямо рано встать, то завтраком нас хрен накормят, значит придется давиться булочками в дороге. Ну, такое…

Так что мы честно проснулись как проснулись, позавтракали в ресторане, где еще толком не успели убрать следы вчерашнего веселья. Судя по звукам, продолжалось это где-то часов до четырех. Во всяком случае, в три часа меня разбудили звуки выстрелов с улицы. Но поскольку сопровождались они не воплями ужаса, а хохотом, я даже не особо напрягся. Ну, шалить изволит местный бомонд, что теперь? Может это Бизон расчехлил ствол, а может папаня вручил младшенькому его первое огнестрельное оружие. Или, там, по банкам начали стрелять…

— Я даже немного жалею, что мы так рано ушли… — хмыкнул Бегемот, оглядывая зал ресторана.

— Ага, страшно представить, что именно тут происходило… — криво усмехнулся Макс.

Ну да, когда мы уходили, на люстре и гардинах женские трусики еще развешены не были. Это надо прямо ухитриться — так высоко их запулить в таком количестве… Уборщицы живо обсуждали, как теперь эти декорации снимать. Потому что стремянку из подсобки куда-то уволокли, и Михалыч, как назло, тоже куда-то запропастился.

Но накормили нас безо всяких сложностей. По-простому — яичницей, бутерами с маслом и сыром и кофе с молоком. Но этого было вполне достаточно.

В автобус погрузились без суеты. И к половине первого дня уже приехали в живописную котловину Волчайска.

С прошлого моего визита это место стало еще более миленьким. Зелени прибавилось, солнышко светило, опять же. Пазик спускался вниз по почти серпантину, я смотрел в окно и философски думал о том, что гастроли — это все-таки удивительное переживание. Ни на что толком не похожее. Когда просто путешествуешь, ты остаешься скорее зрителем. Ты отдельно — аборигены отдельно. Вроде бы общаешься с ними, но все равно остаешься в стороне. Когда путешествуешь по работе, то общаешься только по делу и со строго ограниченным контингентом. И местная жизнь тоже проходит мимо. А вот гастроли…

На гастролях становишься событием. Частью жизни. Ненадолго, но твоя судьба сплетается с другими судьбами, тебя захватывают чужие эмоции, и ты как будто…

Что именно «как будто» у меня придумать не получилось. Красивые метафоры и сравнения как-то резко закончились. Так что я усмехнулся, тряхнул головой и решил расчехлить камеру. Вид красивый, городок, насколько я помнил по прошлому визиту, более чем спокойный.