— То есть каждые полгода отбирать у страны половину всего, что она производит, — это благо, требующее благодарности? Вы же не даете нам подняться с колен, искусственно загоняя в средневековье!

— Надо же, Маджуро! — воскликнул Кросс. — Средневековье… Что ты о нем знаешь? Средние века человеческой расы не имеют ничего общего с вами. История общества генетических отщепенцев началась тогда, когда вас сюда переселили! И до средневековья вы только-только доросли! Скажи спасибо за то, что вы вообще существуете! А ведь мы еще и оказываем вам поддержку… Да что далеко ходить! Откуда, думаешь, у твоих целителей медицинские инструменты? Благодаря кому сюда попадают блага цивилизации?

Блага… Император горько усмехнулся. Дешевые безделушки, коими приторговывал человек Кросса: одноразовые позолоченные зажигалки, за баснословные суммы покупаемые рейками, охлаждающие рот и меняющие вкус сигареты, музыкальные коробочки и прочее барахло. Переливающиеся на солнце «бриллианты», «рубины», «изумруды», которые придворные красавицы выставляли напоказ, метаморфизм идентифицировал как стекло. Стоимость бутылька «божественных благовоний» достигала тысячи золотых. «Омолаживающих» косметических мазей от морщин — нескольких тысяч. Лука не сомневался, что все это — дешевая продукция большого мира. Спасибо наследию странника и его прошлой жизни, он догадывался о структуре того общества и о том, как там обстоят дела. Но, судя по маркеру, внедренному в Кросса, советник не считал, что лицемерит. Он действительно думал, что приносит съярям «блага».

Представляя интересы семьи, Антоний Кросс набивал и свой карман, принимая оплату полновесным золотом. На этом император и решил сыграть.

— Я благодарен, — помолчав, ответил Маджуро. — Ваш вклад в Империю неоценим. Советник, я не отказываюсь от выплаты контрибуции, это вековое право семьи Кроссов. Я прошу лишь об отсрочке до решения вопроса с Рецинием. Поверьте, я тоже могу быть… полезным. Я заблуждался, но разговор с вами открыл мне глаза.

Император постарался изобразить мольбу в глазах. Кросс кивнул:

— Продолжай.

— Сто тысяч золотом вам лично, Антоний. Перенесите срок очередной поставки на месяц.

Кросс самодовольно улыбнулся, но его лицо тут же приняло обычное выражение — бесстрастное и надменное. Он выдержал паузу, явно наслаждаясь видом растерянного императора: Лука закусил губу, ссутулился и подобострастно ласкал взглядом могущественного советника. Собственно, такого поведения Кросс и добивался, и он получил, чего желал.

— Так тому и быть, Маджуро. У тебя есть отсрочка на месяц. Даже не рассчитывай, что убедишь меня на еще один перенос — семья не поймет. Итого у тебя сорок пять дней на то, чтобы защитить трон и собрать контрибуцию. Можешь идти.

Лука рассыпался в благодарностях, попытался поцеловать советнику аристократическую руку, но тот ее брезгливо отдернул. Поблагодарив еще разок, император поспешил покинуть проклятый зал совета. Кросс окликнул его:

— Мадж, постой-ка!

— Да, Антоний?

— Никак не пойму, чего ради ты дрался с Игнатом? Он же появился на Арене, можно было взять его там же безо всякого риска! А заодно и всю ту шваль, что пришла за него болеть!

— У нас же средневековье. Здесь уважение народа добывается именно так.

— Но… как? Я был на трибуне, я все видел! Ты действительно так хорош в поединках? Или это был какой-то фокус?

— В моих жилах течет кровь воина, господин Кросс. Не забывайте, как мой великий предок объединил страну и взял власть в свои руки.

— Гены, это понятно, — пробормотал Кросс, рассуждая вслух.