Старик раздраженно выдохнул, услышав мой вопрос.

— Это, — он перевернул труп на другую сторону, — Рэджинальд Гримм, и он задавал слишком много вопросов, а теперь, помогает нам.

Я сглотнул ком в горле.

— У тебя странное понятие о взаимопомощи, — нервно произнес я, вспоминая просьбу помочь ему с сыном, закончившуюся моими сломанными ногами.

Родион пожал плечами и, наконец, найдя что-то в одном из карманов… Рэджинальда Гримма, поднялся и прикрыл дверь в вагон.

— Переодевайся.

Я озадаченно посмотрел на него.

— А ты взгляни на себя, так мы далеко не уйдем. — он указал на меня ладонью.

Я медленно опустил голову. Видимо те, кто упаковывал меня в гроб, особо не церемонились. По кровавым ошметках дорогого и некогда довольно симпатичного костюма можно было попытаться восстановить всю яркую картину многочисленных порезов и ран на моем теле, к которой эти ублюдки подошли со всей серьезностью. На одежде практически не было живого места, штаны превратились в два рваных огрызка, кончающихся где-то на уровне бедер, а пиджак скорее походил на жилет, с большим разрезом на спине. Наверное, проще было пересчитать нетронутые места, чем те, по которым меня резали.

Понятия не имею, что бы мне пришлось пережить, не будь активирован сдвиг. От одного воспоминания о том, как я лежу в метре от своих же конечностей, внутренности выворачивало наизнанку, а тело рефлекторно дергалось, пытаясь прогнать мысли вон. Механически ощупав свои руки и ноги, как после страшного сна, я посмотрел на открытый гроб из которого вылез.

Если сейчас все части тела при мне… то что произошло с теми, что были отрублены?

Под пристальным взглядом Родиона, я заглянул внутрь цинковой коробки и приподнял брови.

Черные, словно обуглившиеся, кости с мерзкой на вид жижей вокруг них, что ранее была плотью, аккуратно лежали у подножья гроба. Не думаю, что перед тем, как класть останки внутрь, они решили сжечь меня. В таком случае одежда бы тоже сгорела. Но почему тогда…

В этот раз восстановление заняло куда больше времени, чем прежде. Если я правильно понимаю принцип работы скверны, ей не удалось быстро запечататься обратно в тело, и всё время пока я был в отключке, она распространялась вокруг меня, выходит… я сам осквернил то, что от меня оставалось?

От размышлений меня оторвал голос старика:

— У нас мало времени. Быстрее.

Хотелось спросить, где одежда, в надежде, что он прихватил что-то для меня. Однако оглянувшись и не обнаружив ничего на неё похожего, стало понятно, как именно мне должен помочь бедолага, что распластался на металлическом полу.

Сорвав с себя ошметки и вытерев ими как мог кровь на теле, я, скривившись, наклонился к телу парня и принялся раздевать его. Читал где-то, что переодевать мертвецов — сложно. Но даже понятия не имел, что настолько.

На весь процесс ушло минут десять, и по итогу я оделся в белый балахон с капюшоном, черные зауженные штаны и слегка мелковатые, как для моей ноги, кроссовки. Неприятно носить одежду мертвеца, но ничего другого не оставалось.

Когда я закончил возиться с обувью и встал, Родион бросил мне что-то в руки.

— Пригодится, потом поправим фото.

Я осмотрел пластиковую карточку. Это были документы на имя Рэджинальда Гримма, имперский заграничный паспорт. 19 лет. Его первый выезд за территорию империи. И последний.

Пока я разглядывал документы, старик подхватил мертвеца под руки и потащил тело в сторону гроба. Остывшие ноги скребли по холодному полу, создавая противный звук, впрочем продлилось это недолго. Подняв тело, Родион небрежно бросил его внутрь цинковой коробки, вернул крышку в исходное положение и защелкнул на уцелевшие после грубого открытия пазы.