— К нам ведь изредка будут заходить твои друзья?

"Твои друзья" прозвучало так, будто его друзья пожизненно собирались остаться его и ни в коем случае ее.

И еще неприятно резануло слух намеренно безударное "изредка" — Аарон вдруг почувствовал себя так, будто попал в ловушку.

— А твои не будут? — неожиданно зло спросил в ответ.

Мила не обиделась — кивнула с готовностью:

— Будут.

Ему почему‑то не полегчало. А что, если ее подруги такие же, как и она сама? Спросил сам себя: "Какие?" — и сумел подыскать лишь одно подходящее определение — правильные. Слишком.

— А те чашки, что уже есть в доме? Их куда — на помойку?

— Зачем на помойку? Ты же любишь пить из них чай?

— То есть я буду из своих, а "друзья" из сервизных? Для чего вся эта показуха?

— Зачем ты так говоришь?

На этот раз Мила обиделась. Взгляд остыл — будто на пруд в солнечный день опустился туман, — накрашенные губы поджались, между тонкими бровями пролегла едва заметная морщинка. Эту морщинку за последние два дня, с тех пор как рассказал ей о своей работе, он видел слишком часто.

"Аарон, это же так опасно! А как же я? Ты обо мне подумал? Как я буду себя чувствовать, зная, что ты уходишь выполнять опасные задания? Ведь у тебя прекрасные физические данные — ты легко мог бы подыскать другую работу. Я буду волноваться, понимаешь? Все время волноваться, каждую минуту…"

Лайза волновалась? Да. Но не ныла. А Меган? Наверное, сколько‑то. Но тоже не ныла. Терпела "опасную" работу Халка Шерин, каким‑то непостижимым образом сносили ее же у Декстера и Лагерфельда Элли и Тайра. Не волновалась, наверное, только Ани — Ра — сама могла кому хочешь башку гранатометом снести…

"Подыщи другую работу".

Он не хотел.

"Подумай обо мне…"

А почему никто не подумает о нем? Лучше бы погладила по голове и сказала: "Я буду очень тебя ждать".

"Почему ты не хочешь подумать обо мне?"

Раньше хотел. Но со временем хотел все меньше.

"А что, если с тобой что‑то случится?"

Ну, случится и случится. В рот те ногу — как говорил Эльконто.

Он бесился от того, что они спорили так, будто прожили вместе не месяц, а, по крайней мере, лет десять. И всего за месяц успел невзлюбить изредка мелькающую во взгляде прохладцу и эту недовольную морщинку между бровями.

— Давай поймем домой.

— Но мы же еще не купили тебе новую рубашку?

— Обойдусь без новой. У меня в шкафу достаточно одежды.

— Но ведь это совместный поход по магазинам… Это радость общения. Это ведь наше с тобой время!

"Это твое время", — думал Канн зло, пока тащил Милу к выходу. Это и есть семейная жизнь? Это и есть "оно самое"? Тогда он, вероятно, пас. Секс, когда хочется, это, конечно, круто, но стоит ли оно всего остального? Наверное, он пока не просек чего‑то важного.

Уже дома, запершись наверху и просматривая список объявлений по работе от гражданских лиц, он старался не слышать того, как Мила грохочет в раковине посудой, а после с усиленным рвением шоркает за дверью его кабинета и без того чистый пол в коридоре.

Экономку, которая в последние два года приходила к нему два раза в неделю и делала все то же самое, она попросила рассчитать.

*****

Ланвиль. Уровень четырнадцать.

Старый приземистый одноэтажный дом, вокруг сиреневато — розовые от закатного света подтаявшие сугробы, свисающие с крыши остроконечные сосульки, а позади багряное в предсумеречный час небо…

Тесная кухня, кусок стола, заляпанная заваркой клеенка, позади выложенная кафелем стена.