– А как твоя голова?

– Голова у меня не болит, – пожал плечами Хэл. Дэйвис продолжал пристально вглядываться в него.

– И ты действительно голоден?

– По‑моему, да, – подтвердил Хэл.

Он заметил, что к этому времени все шахтеры, сидящие от них на таком расстоянии, которое позволяло слышать разговор, прислушивались к нему. Это были в основном члены их бригады. Ему стало не по себе оттого, что своим поведением он в очередной раз обратил на себя внимание окружающих.

Правда, принявшись за работу, Хэл забыл об этом эпизоде. Ведь он еще только начал овладевать техникой обращения с резаком и должен был собрать все свои силы и сконцентрировать все внимание, чтобы суметь отработать целую смену. В последующие дни и недели дела у него пошли лучше. Хотя его мастерство росло достаточно медленно, все же с течением времени он научился выполнять резку по такой схеме, которая хорошо сочеталась со схемами резки его соседей слева и справа, и при этом не отставать от остальных резчиков.

Как‑то поздно вечером, после окончания смены, в дверь его комнаты постучала Тонина и предложила ему пойти прогуляться по главной площадке – в промежутке между сменами она была совершенно пустынной.

Некоторое время они молча ходили взад и вперед под ярким светом, льющимся с потолка этой огромной пещеры. Выражение лица Тонины показалось ему каким‑то необычным.

– Я ухожу с Яу Ди, – нарушила она наконец молчание. – Переезжаю в порт. Я собиралась сказать тебе об этом еще в тот день, когда ты стал резчиком, но все как‑то не представилось случая.

– Сост говорил, что ты как будто хотела что‑то сообщить мне.

– Вот как! И что же он тебе еще сказал? – спросила она довольно резко.

– В общем‑то, я не стал его расспрашивать, решив, что если ты действительно захочешь, то расскажешь сама.

– Да, это рассуждение в твоем духе, – заметила она. Голос ее стал заметно мягче.

Снова на некоторое время наступило молчание.

– Я выхожу замуж, – сказала Тонина. – Я чуть было не сделала этого пару месяцев тому назад, но тогда передумала. Вот почему я оказалась здесь, на Яу Ди. Тогда у меня возникли сомнения, но теперь они исчезли. Я выхожу замуж за человека по имени Блю Эннерсон. Он работает в Главном Управлении, в порту.

– В Главном Управлении? – переспросил Хэл. Она едва заметно улыбнулась.

– Яу Ди и еще около трех дюжин других шахт, а также все предприятия порта – это составные части одной компании, – пояснила она. – Ее Главное Управление находится порту. Блю – начальник Службы Учета этого управления.

– Ах, так, – произнес Хэл. Он почувствовал, что далек от всего этого. И не только из‑за своей молодости. Он уже знал, что, как правило, женщины‑шахтеры, составляющие незначительное меньшинство среди рабочих на шахте, стремились выйти замуж за кого‑нибудь из работников администрации.

– Я уезжаю завтра, – добавила она.

– Завтра?

– У меня не было возможности сообщить тебе об этом раньше. С тех пор как ты стал резчиком, ты или работал, или ел, или спал.

– Да.

Ему стало грустно. Он чувствовал, что надо что‑то сказать, но не имел понятия, что принято говорить в подобных случаях. В конце концов они возвратились в свои комнаты, а наутро, когда он проснулся, ее уже не было.

Он подумал, что без нее ему станет на шахте пусто и одиноко. Так оно и случилось – на первых порах. Но проходили месяцы, и шахта почти в буквальном смысле слова становилась ему родным домом, а его товарищи по бригаде, хотя их состав и не оставался неизменным – одни уходили из бригады, другие приходили, – превратились почти что в ту самую семью, которую он вообразил себе в тот день, когда впервые взял в руки резак.