|
Он остановился возле меня и улыбнулся, обнажив очень мелкие неровные зубы, чуточку темноватые. Я улыбнулся в ответ. - Простите, пажалста, могу я здесь сесть? - Конечно, - ответил я. - Присаживайтесь. Он присел на шезлонг, как бы проверяя его на прочность, потом откинулся и закинул ногу на ногу. Его белые кожаные башмаки были в дырочку, чтобы ногам в них было нежарко. - Отличный вечер, - сказал он. - Тут на Ямайке все вечера отличные. По тому, как он произносил слова, я не мог определить, итальянец он или испанец, или скорее он был откуда-нибудь из Южной Америки. При ближайшем рассмотрении он оказался человеком пожилым, лет, наверное, шестидесяти восьми - семидесяти. - Да, - ответил я. - Здесь правда замечательно. - А кто, позвольте спросить, все эти люди? - Он указал на купающихся в бассейне. - Они не из нашей гостиницы. - Думаю, это американские моряки, - сказал я. - Это американцы, которые хотят стать моряками. - Разумеется, американцы. Кто еще будет так шуметь? А вы не американец, нет? - Нет, - ответил я. - Не американец. Неожиданно возле нас вырос американский моряк. Он только что вылез из бассейна, и с него капала вода; рядом с ним стояла английская девушка. - Эти шезлонги заняты? - спросил он. - Нет, - ответил я. - Ничего, если мы присядем? - Присаживайтесь. - Спасибо, - сказал он. В руке у него было полотенце, и, усевшись, он развернул его и извлек пачку сигарет и зажигалку. Он предложил сигарету девушке, но та отказалась, затем предложил сигарету мне, и я взял одну. Человечек сказал: - Спасибо, нет, я, пожалуй, закурю сигару. Он достал коробочку из крокодиловой кожи и взял сигару, затем вынул из кармана складной ножик с маленькими ножничками и отрезал у нее кончик. - Прикуривайте. - Юноша протянул ему зажигалку. - Она не загорится на ветру. - Еще как загорится. Она отлично работает. Человечек вынул сигару изо рта, так и не закурив ее, склонил голову набок и взглянул на юношу. - Отлично? - медленно произнес он. - Ну конечно, никогда не подводит. Меня, во всяком случае. Человечек продолжал сидеть, склонив голову набок и глядя на юношу. - Так-так. Так вы говорите, что эта ваша замечательная зажигалка никогда вас не подводит? Вы ведь так сказали? - Ну да, - ответил юноша. - Именно так. Ему было лет девятнадцать-двадцать; его вытянутое веснушчатое лицо украшал заостренный птичий нос. Грудь его не очень-то загорела и тоже была усеяна веснушками и покрыта несколькими пучками бледно-рыжих волос. Он держал зажигалку в правой руке, готовясь щелкнуть ею. - Она никогда меня не подводит, - повторил он, на сей раз с улыбкой, поскольку явно преувеличивал достоинства предмета своей гордости. - Один момент, пажалста. - Человечек вытянул руку, в которой держал сигару, и выставил ладонь, точно останавливал машину. - Один момент. - У него был удивительно мягкий монотонный голос, и он, не отрываясь, смотрел на юношу. - А не заключить ли нам пари? - Он улыбнулся, глядя на юношу. - Не поспорить ли нам, так ли уж хорошо работает ваша зажигалка? - Давайте поспорим, - сказал юноша. - Почему бы и нет? - Вы любите спорить? - Конечно, люблю. Человечек умолк и принялся рассматривать свою сигару, и, должен сказать, мне не очень-то было по душе его поведение. Казалось, он собирается извлечь какую-то для себя выгоду из всего этого, а заодно и посмеяться над юношей, и в то же время у меня было такое чувство, будто он вынашивает некий тайный замысел. Он пристально посмотрел на юношу и медленно произнес: - Я тоже люблю спорить. |
