– Я бы назвал это обоюдным восхищением, – пробормотал Финчли, вежливо поклонился и прошел к занавесу, еще больше похожий на пугало, несмотря на черный вечерний костюм. Он был очень высокий – шесть футов три дюйма – и тощий. Тонкие руки и ноги выглядели, как кривые, скрепленным болтами прутья, а грубое плоское лицо казалось нарисованным на одутловатой подушке.

Финчли задернул за собой занавес. Через секунду после его исчезновения послышался шепот и свет потускнел. В просторном, низком помещении не было больше ни звука, кроме шумного дыхания леди Саттон. Валявшийся в глубоком кресле Пил был неподвижен и невидим, кроме безвольно разбросанных ног.

Откуда‑то из бесконечного далека пришла легкая, почти неощутимая вибрация. Она казалась зловещим напоминанием об Аде, заполонившем Англию и царившем в сотнях футов над их головами. Затем вибрация стала нарастать и постепенно разбухла в глубочайшие тона органа, пробежавшие по спине холодком.

Леди Саттон тихонько хихикнула.

– Не ожидала, – сказала она. – Это действительно жутко, Сидра.

Мрачная музыка потрясла ее, наполнила убежище холодными раскатами. Занавес медленно раздвинулся, открыв Кристиана Браффа, одетого в черное. Лицо его было отвратительной, искаженной маской, красной и пурпурно‑голубой, резко контрастирующей с белыми, как у альбиноса, волосами. Брафф стоял посреди сцены, окруженный столиками на паучьих ножках, заваленных причиндалами Некроманта. Видное положение занимал Мерлин, черный кот леди Саттон, величественно усаженный на толстую инкунабулу в железном переплете.

Брафф взял со столика кусочек черного мела и начертил на полу вокруг себя круг двенадцати футов в диаметре. Эту окружность он исписал каббалистическими знаками и пятиугольниками, затем взял прозрачную воду.

– Это, – замогильным голосом прогудел он, – священная вода, украденная в полночь из церкви.

Леди Саттон насмешливо зааплодировала, но почти сразу же прекратила. Музыка тревожила ее. Она беспокойно заворочалась на диване и неуверенно огляделась.

Бормоча богохульные проклятия, Брафф взял железный кинжал и окунул его в воду. Затем установил медный поднос над голубыми пламенем спиртовки, налил на него воду и стал размешивать в ней кораллы и цветные кристаллы. Потом взял пузырек с пурпурной жидкостью и влил его содержимое в фарфоровую чашу. Раздался слабый хлопок, к потолку поднялось густое облако пара.

Органная музыка нарастала. Брафф пробормотал под нос заклинания и сделал странные пассы. По убежищу поплыли запахи и дымки, фиолетовые облака и густой туман. Леди Саттон бросила взгляд на кресло напротив дивана.

– Великолепно, Боб, – сказала она. – Чудесные эффекты. – Она попыталась придать голосу восхищение, но вышло лишь болезненное карканье. Пил не пошевелился.

Резким движением Брафф вырвал три черных волоска из хвоста кота. Мерлин яростно взвыл и прыгнул с книги на мозаичный шкафчик. Сквозь дымки и пар зловеще сверкали его гигантские желтые глаза. Волоски полетели на раскаленный поднос и новый аромат наполнил убежище. В быстрой последовательности туда же полетели когти совы, толченая гадюка и формой напоминающий человечка корень мандрагоры.

– Внимание! – крикнул Брафф.

Он плеснул воду, пронзенную кинжалом, в фарфоровую чашу с пурпурной жидкостью и вылил смесь на раскаленный поднос. Раздался взрыв.

Угольно‑черное облако заполнило сцену и заклубилось по убежищу. Оно медленно рассеялось, открывая высокую фигуру дьявола – стройное тело, ужасная маска на лице. Брафф исчез.

Стоя в плывущих облаках дыма, дьявол заговорил хрипловатым голосом Феоны Дубидат:

– Приветствую тебя, леди Саттон…

Она шагнула из дыма. В пульсирующем свете, ударившем сверху на сцену, тело ее блестело перламутровым румянцем.