– И нахрена? –  осведомился Грэм.

– Да затрахал своим  нытьём, – отозвался сержант. – Ладно, когда просто про этих зверюг байки травил  – хоть интересно было. А с утра как заело: им надо летать, чтобы срать.  Затрахал этим своим сральником. Я его три раза предупредил, что если не  заткнётся – я ему сам пасть заткну. Да?

Он наклонился к  идиллийцу. Тот ответил мрачным взглядом, в котором явственно читалось желание  разнообразить рацион своих питомцев минимум одной конкретной личностью.

– Проблема  сральника решена, – усмехнулся Грэм и Ракша за его плечом демонстративно  тряхнула ворохом ремней. – Развязывайте страдальца.

Один из солдат  перекусил наручники кусачками и отошёл в сторону, предоставив идиллийцу  самостоятельно вставать и избавляться от кляпа.

– Доброе утро,  господин Тарн, – поприветствовал Грэм хозяина питомника. – С Днём рождения.

И торжественно  вручил ему ремни с датчиками. Тот, разминая челюсть, озадаченно уставился на  ошейники.

– Вы хотите  сказать, что запрещали волкам летать только потому, что на них не было  ошейников? – удивлённо спросил идиллиец.

Холёный красавец в  прыжковом костюме из “умной” ткани – хоть сейчас снимай в рекламе идиллийских  курортов – сразу вызвал у капитана подсознательную неприязнь. Слишком уж  напоминал ухоженных упырей, рассказывающих с экранов головизоров о новых  политических курсах, беспроигрышных инвестиционных проектах и новых веяниях  моды. Эти люди были Грэму странны, непонятны, а после расследования дела  “Иллюзии” – априори неприятны и подозрительны.

– Да, я пользуюсь  служебным положением, продвигая продукцию фирмы друга, – желчно отозвался Грэм.  – Делаю его монополистом на вашем рынке. Ещё дурацкие вопросы будут, или займётесь  делом?

Он показал на  беснующегося в клетке волка. Идиллиец озадаченно моргнул, не поняв то ли слов  капитана, то ли причину его неприязни, но продолжать разговор не стал. Просто  набросил связку ошейников на руку и поспешно, явно опасаясь, что Нэйв  передумает, пошёл к вольеру.

Едва дверь  открылась, как мечущийся в нетерпении волк бросился на идиллийца, свалил того и  прижал лапами к земле. Грэм рефлекторно схватился за автомат и лишь затем  осознал, что лохматая зверюга не терзает, а радостно облизывает идиллийца. Тот  с видимым усилием отпихнул морду волка в сторону и начал прилаживать ему  ошейник.

– Можно? – Нэйв не  заметил, как Ракша проскользнула в вольер и застыла на входе.

Волк подозрительно  прижал уши и обнажил клыки при виде чужака.

– Спокойно,  Рогалик, спокойно, – успокивающе проговорил Тарн и издал странный щёлкающий  звук. – Это наши гости.

Грэм знал, что  владельцы живности часто дают своим питомцам необычные клички. Например,  карликового пинчера могли звать Убийцей. Но летучий волк по имени Рогалик…  Нэйву даже стало интересно, чем руководствовался идиллиец, выбирая имя  животному.

Волк, кажется,  понял хозяина и успокоился, но следить за Ракшей не перестал. А та приблизилась  на шаг и разразилась серией мурлыкающих и щёлкающих звуков. К удивлению  капитана, волк, уже получивший свой ошейник, соизволил слезть с хозяина и  подошёл к Дёминой, обнюхивая новую знакомую.

Та сняла перчатку  и, к ещё большей растерянности Нэйва, положила руку на протянутую ладонь  идиллийца.

– Чё ваще  происходит? – услышал капитан вопрос патрульного.

– Да хрен его  знает, – отозвался сержант.