Куски человеческой плоти полетели в стены, облепив их кровавой кашей. Голова оторвалась от тела и, словно мяч под ударом невидимой ноги, вылетела в коридор, просвистев мимо оцепеневшей Джоун. Цепи исчезли, их жидкие капли смешались с кусками внутренностей. Запахло горелым мясом. Металл зашипел от соприкосновения с влагой и, проделав в человеческой плоти рваные дыры, застыл, выравнивая дефекты керамического пола.

Сразу стало тихо. Сквозняк из разбитого окна был просто ледяной, но врачи в забрызганных кровью халатах, в ужасе прижавшиеся к стенам операционной, его не замечали.

Человек, который всю жизнь отрицает подобные факты, а потом неожиданно встречается с ними лицом к лицу, оказывается безоружным. Некоторые, уже потом, позднее, находят успокоение в религии, но многим так и не удается найти покой для своей взволнованной души, и они кончают свой путь в сумасшедшем доме. Так и не сумев поверить в то, что с ними произошло, они теряют рассудок.

Джоун, шатаясь, добрела до автобусной остановки. Ноги ее подкашивались, голова отказывалась здраво рассуждать. Она привалилась к перилам и потрогала висевший на шее фотоаппарат. Уж он то, наверняка, четко запечатлел на пленке все происшедшее в больнице.

«Жаль, не было Дага с камерой, – подумала Джоун. – Ну ничего, репортаж все равно получится классный».

На улице холодный ветерок приятно обвевал ее лицо, и Джоун понемногу начала приходить в себя. Она мотнула головой, стараясь отогнать стоящую перед глазами картину случившегося в операционной, и поднялась в подошедший автобус.

Пассажиров было немного, Джоун села на свободное место, спиной к водителю, размышляя о том, куда могла деться девчонка. В глаза ей бросилась листовка, приклеенная к стеклу какими то религиозными фанатиками, и она бездумно пробежала по черным строчкам. Что то заставило ее вернуться к началу текста и осмыслить прочитанное: «Приготовьтесь ко второму пришествию! Надвигается третья волна знамений. Остановите мутантов разума – и Бог отблагодарит вас небесной обителью!»

Джоун застала Дага в студии за просмотром пленки с интервью, которое она взяла у профессора Бэрнстайна.

– Несколько слов о вашей книге, профессор, – монотонно проговорила она с экрана телевизора.

Поморщившись, Даг перемотал назад, не замечая прихода Джоун.

– Даг! – позвала она, взяв его за плечо.

Ничуть не удивившись, он повернул к ней голову, покручивая длинный светлый ус.

– Привет, Джоун. Хорошо, что зашла. Вот смотри… – он пустил пленку.

– Несколько слов зрителям о вашей книге, – обратилась она к профессору, не испытывая никакого энтузиазма.

– Видишь?

– Что?

– Техника у тебя неправильная.

– Почему? – Джоун на миг забыла о последних событиях.

– Тебя не интересует ответ, – заметил Даг. – И юбка на тебе чересчур коротка для серьезного репортажа. Ее еще чуть приподнять и ноги раздвинуть – и ты стала бы звездой «Плейбоя».

– Да ладно, кончай ты, – заступился сидевший в углу Энтони Сандерс, которого поначалу Джоун и не заметила. – Ну что ты к ней привязался на самом деле?

– Надо все делать правильно! – Даг щелкал дистанционным управлением снова и снова прокручивая ленту. – Ты только посмотри! Этот профессор в течении всего разговора пялится на ее ляжки, обтянутые сеточкой. Здесь должен быть короткий репортаж: настроение, работа, планы, а Джоун растянула его больше, чем на сорок минут.

Джоун нечего было возразить. Она и сама понимала, что это не самая удачная ее работа.

– Краткий обзор и только! Без всякой сексапильности!

– Ну, ты даешь! – не согласился Энтони, – Чтобы как вчера, да?

– Зачем «как вчера»? Это телевидение.