Группа, завершив очередную композицию, теперь общалась с публикой, заводя ее криками и предлагая повторять их вслед за собой.

Джоун взглянула на потных музыкантов и двинулась к выходу, пробиваясь сквозь толпу слушателей.

Позади раздались глухие удары барабана, подхваченные бас гитарой, на них наложилось клацанье ритма, вокалист низко протянул слово «Смерть», продленное скрежетом соло партии.

Уличная прохлада освежила Джоун. Начавшая было пухнуть голова постепенно отходила в спокойной обстановке. Мимо проносились машины и автобусы, развозившие своих пассажиров по домам после напряженного рабочего дня. Джоун встала на краю тротуара, не очень, впрочем, надеясь поймать такси в такую пору. Простояв минут двадцать, она взглянула на свои наручные часы, поправила сползающую лямку сумочки и перешла на другую сторону, к остановке автобуса, идущего до ближайшей станции подземки.

* * *

Грохот канонады оглушил ее. Джоун стояла в открытом поле. Развеваясь на ветру, задралась ее ночная рубашка, обнажая красивые колени. Она поправила завернувшийся подол и, придерживая его одной рукой, направилась к видневшимся слева окопам. Волосы разлохматились и трепетали под порывами ветра неровными спутанными прядями. Она шла по гудящей от разрывов бомб земле, переставляя босые ноги по сухой, выжженной солнцем траве. Небо заволокло огромными черными тучами, сквозь их рваные края проглядывал идеально круглый красный диск солнца. Острые камешки и куски разорвавшихся осколочных гранат впивались в подошву, и Джоун выбирала более мягкие участки почвы. Совсем рядом тонко свистели пули, стремясь достичь цели. Некоторые из них падали у ее ног, обдавая щиколотки горячими струйками песка.

Она упорно шла вперед, с каждым шагом приближаясь к окопу с засевшими в нем американскими солдатами. Над бруствером высунулась чья то голова в круглой каске, затянутой защитной сеткой с прутиками. Тут же просвистела пуля, попав прямо в переносицу и отбросив голову назад. Какой то молодой солдат выскочил из окопа и, строча перед собой из ручного пулемета, помчался вперед, призывая за собой остальных. Но вот он покачнулся и, взмахнув руками, опустился на землю с простреленной грудной клеткой. Пулемет выпал у него из рук с резким бряцаньем и зарылся наполовину в песок.

Джоун подошла к краю окопа. На дне корчились в предсмертных судорогах солдаты, хватаясь руками за кровавые раны. Кто то просил пить, кто то стонал, предчувствуя скорый конец своим мучениям. Рядом валялся «Томпсон», его хозяину, лежавшему тут же, гранатой снесло полголовы. Из пробитой фляжки сочилась вода, но раненый в живот не мог дотянуться до нее. Где то совсем рядом разорвался снаряд от крупнокалиберной пушки, засыпав землей еще живых молодых парней в военной форме. Еще взрыв. Снова куски почвы полетели на извивающиеся тела. Грохот разорвавшегося снаряда – столб пыли и песка оседает на спины и животы солдат, погребая их заживо.

Но что это? Что это за звук? Хлопанье крыльев огромного стервятника, кидающего тень на азиатскую землю?

Джоун подняла голову: ВЕРТОЛЕТ!

Трава затрепетала волнами от нагоняемого его лопастями ветра.

Вертолет, низко пролетев над окопом, стал подниматься.

– Куда же вы?! – закричала Джоун, заламывая руки.

– Они ведь еще живы! Вернитесь! Спасите моего отца! Вертолет по прежнему набирал высоту, словно не желая слушать адресованные к нему мольбы. Лишь знак военно воздушных сил США на его борту, казалось, ответил на призыв: его звезда, вспыхнула в охватившем вертолет огненном вихре.

Джоун упала на колени и, обхватив голову руками, повалилась на песок, захлебываясь в плаче от бессилия что либо изменить…

Она проснулась от резкой трели телефона, стоящего у постели на тумбочке. Не открывая глаза, шарила руками в поисках трубки. Перевернув попутно стаканчик с карандашами и скинув на пол пудреницу, она все же нащупала ее и прижала к уху.