– А в чем?

– Почему тебе это так интересно?

– Прошу прощения…

– Да ничего страшного. Мне приснился отец.

– Да?! А он что, к тебе лез?

– Нет, нет, – заверила Джоун. – Ничего такого. Он умер до моего рождения. – Во Вьетнаме погиб. Я не знаю подробностей. Но мне снится смерть… Я пытаюсь его спасти…

– Это здорово! – воскликнула Терри.

Джоун удивленно на нее посмотрела, не разделяя внезапного веселья.

– Извини… – попыталась исправить свою неловкость Терри. – Просто… Мне вообще не снятся сны. Никогда. Ложусь и проваливаюсь в какую то черную яму, а открываю глаза – уже утро. Наверное, так же выглядит смерть, только без пробуждения.

– Может быть…

– Для меня является странным само состояние сна. Я завидую. Как будто у всех есть это ощущение, а у меня нет. Дома, улицы, я, мои дурацкие кавалеры… – вот и весь мой мир. Но есть ведь что то еще. Неизвестный ночной мир? Это ведь здорово, – Терри закатила глаза и отодвинула от себя чашку с темной гущей на донышке. – Хороший кофе.

Терри встала и прошлась по комнате, вытягивая руки вверх и сладко зевая.

– У тебя есть сигареты?

– Да, секунду…

Джоун на миг скрылась за дверью спальни и показалась вновь с пачкой «Salem» и небольшой хрустальной пепельницей на четырех ножках. Терри вытащила сигарету с белым фильтром, увидев, что Джоун кладет коробку на стол, спросила:

– Ты не будешь?

– Пытаюсь бросить, – неизвестно зачем соврала Джоун.

– Да ладно тебе, – махнула рукой Терри. – Какого черта, ты ведь не собираешься вечно жить?

– Вечно – нет, но быть здоровой…

– Ерунда это все! Тогда тебе и кофе пить нельзя, да и вообще ничего нельзя. Дышать отравленным воздухом тоже вредно. Жизнь, сама по себе, опасная для здоровья штука.

– А ты, оказывается, философ!

– Да нет, – Терри явно испугалась этого ярлыка. – Просто я недавно прочла научную статью об участившихся случаях рождения детей без головного мозга из за загрязнения окружающей среды токсичными веществами. Там даже фотография помещалась: такой весь зеленый со здоровенной плоской башкой. Бр р, – Терри поморщилась, – Нэнфалы, кажется, называются.

– Анэнцефалы, – поправила Джоун.

– Вот вот. А потом рожай детей после этого.

Терри подошла к рабочему столику, над которым висели фотографии родных и знакомых Джоун.

– А это кто? – показала она на молодого человека в военной форме с нашивками десантника.

– Мой отец, – ответила Джоун. – Помнишь, я говорила, что он умер…

– Понятно, – Терри обратила внимание на кучу исписанных бумажных листочков разного формата, сложенных стопкой. На первом листе была выведена округлая надпись фломастером «Бойлерная», далее шли мелкие стенографические строчки, набросанные рукой Джоун. – Ты, наверное, об этом хочешь поговорить?

– Терри, – подошла к ней Джоун. – Там произошло что то ужасное… Я хочу знать – что именно.

– А если я ничего не знаю, – заволновалась девушка, роняя пепел на бежевый палас.

– Ты дружила с тем парнем?

– Нет.

Джоун неодобрительно посмотрела на нее.

– Ну ладно, – решила сознаться Терри Крейд. – Я видела его пару раз в клубе.

Джоун покачала головой, скрестив руки на груди.

– Но я даже с ним никогда не танцевала и, вообще, ничего такого… – запротестовала Терри, заметив ее недоверие. – Он вор! Он забрал это со статуи.