|
Говорить много и предельно подробно. — Он встал со своего стула, — И, главное, честно. — Так что я должен говорить? — Правду. — Это я понял… но… — Ты со мной играть вздумал?! — заорал вдруг мясник и сделал шаг в сторону Николая. Васнецов вздрогнул. — Я не понимаю, чего вы от меня хотите… — Значит, не хотим по-хорошему да? — человек снова стал говорить спокойно. — Хотим тратить мое время и нервы? Да? Только подумай хорошенько, что пока ты будешь тратить мое время, у тебя будет очень быстро тратиться твое здоровье. — Он медленно повернул голову и кивнул на развешенные, на стене хирургические инструменты. — Так что потери будут неравноценные. Оно тебе надо? — Я не понимаю, чего вы от меня хотите, — нервно проговорил Васнецов. Сейчас он с удовольствием оказался бы один на один с морлоками или ворошил бы гнездо молохитов. Но здесь он чувствовал себя совершенно подавленным. Ведь тут он имеет дело с человеком. — А что с тобой будет, понимаешь? Мы ведь тут свой хлеб не зря едим. Грош нам цена, если бы мы думали что все Гау идиоты и охотно верили бы в их тупизну, глядя на то как они искусно включают дурака. Гау не идиоты. Они умны. Они хитры. Иначе, будь они дураками, кем бы мы были в таком случае, если до сих пор не покончили с этими мразями? — Вы считаете, что мы Гау? — Николай уставился на мясника. Человек снова уселся за стол и засмеялся. — Я не думаю что вы Гау. Я это знаю. — Но ведь это не так! — воскликнул Николай. — Вот упрямый какой, — вздохнул мясник. Он выдвинул ящик своего стола и извлек оттуда черный берет, у которого вместо кокарды красовался значок радиоактивности. У Васнецова похолодела спина. Это был, берет Людоеда. Что с ним? Тем временем человек извлек из берета то самое метательное лезвие. — Это ведь твоего дружка по фамилии Крест. Верно? — спросил допрашивающий. — Ну… — нехотя проговорил Васнецов. — Вот видишь. Говорить правду совсем не трудно. — Мясник улыбнулся, но его улыбка была еще более неприятна, чем его крики. — Так вот этот твой друг оказался более сговорчивым. Он признался, что вы диверсанты Гау. — Но… Но этого не может быть. Вы лжете. Не мог он этого сказать, потому что мы не Гау. Мы вообще из Калужской области. Мясник снова засмеялся. — Послушай, парень, ну зачем упираться? Понимаю, молод… Сколько тебе, кстати? — Двадцать три… — Ага. Двадцать три. Понимаю. Когда случилась ядерная война, тебе всего три года отроду было. Ты и не помнишь ничего. И Гау тебя в оборот взяли несмышленого. Потому ты и упрямишься больше твоих товарищей. Они-то понимают, что этот ваш Титос, тварь и тиран. Они понимают, что выступили на стороне вселенского зла. А вот ты упрямишься. Тебе сызмальства внушили ложные идеалы. Но ведь ты не глупый парень. У вас же там, в диверсионной школе все знают, что если попал к нам, в «Отдел профилактики и безопасности», то никуда от нас уже не денешься. А тебе еще жить да жить. Мы понимаем, что ты молод был и одурманили тебя, сволочи эти. Но у нас ведь справедливое общество. Мы тебе шанс дадим. Человеком станешь. Перекуешься. Будешь гражданином Новой республики. Только дурака валять перестань. — Человеком стану? А я и есть человек. И не какой я ни Гау. И врете вы все про моих товарищей! Мясник достал из стола стеклянный графин с водой и граненый стакан. Неторопливо налил себе воды и стал медленно пить. Затем уставился на небольшое окно под потолком помещения. |
