— Вы… мне… предъявляете претензии? Не кажется ли вам, что это уже переходит все границы?! — Нани попробовала себя удержать в рамках приличия.

— Ой, простите мою подругу… Она иногда не очень верно формулирует мысли. Мы, безусловно, очень признательны вам и за гостеприимство, и за возможность увидеть и сфотографировать обстановку вашей личной виллы. Меня, например, потряс ваш кабинет. Там собраны такие раритеты, такие тома, такая живопись..

Профессор Легран попытался встать между алучущей крови миллиардерши Инессой и госпожой Готлиб. Но мадам Карпинская вынырнула из-за его плеча:

— Ага! И еще у вас очень красивая гардеробная. И такая, знаете, неожиданная. Черепа там разные хранятся… На Хэллоуин, что ли собрались?

«Ну вот и всё! — устало улыбнулась про себя Нани. — Теперь мне нужно будет убить не двоих, а четверых. Впрочем, разве это что-то меняет?»

* * *

Аделаида ворвалась в покои матери сияющая, лёгкая, прекрасная. Даже круги под глазами, даже некоторая излишняя бледность удивительно шли к ней, делая её шоколадные глаза и рубиновую шевелюру еще ярче, еще изысканней.

— Мамуля, что произошло? Почему такая спешка? Это из-за тебя или из-за меня?

Нани поспешно затушила сигарету и даже помахала рукой, чтобы развеять клубы сизого дыма, повисшие в гостиной. Если Деля беременна, то вдыхать отраву ей, точно, не стоит:

— Девочка моя, послушай… Сейчас ты отправишься в мою ванную комнату и сделаешь вот этот несложный тест, — Нани движением фокусника извлекла на свет божий две колбочки.

— Мам, ты серьёзно? Это же тест на беременность???

— Совершенно серьёзно. У твоей матери…, то есть, у меня, был сверхранний токсикоз. И я боюсь, очень боюсь, что все твои недомогания и тошнота свидетельствуют о том, что у тебя это наследственное.

— Ты шутишь? — Аделаида засмеялась, но тут же одёрнула себя, покраснела и буквально выхватила тесты из рук матери. — Мамуль, если ТЫ так думаешь, и полоски это подтвердят… Боже! Какое же счастье! Господи, я даже не представляла, что всё может быть так волшебно.

Аделаида стремительно унеслась в ванную, а посеревшая за этот день Нани вышла на веранду, чтобы покурить на свежем воздухе. Она была готова к разговору с дочерью. В любом случае. Через 10 минут на веранду тенью просочилась Дели, и по расширившимся от восторга и ужаса глазам девушки, мадам Готлиб поняла всё:

— Тест положительный? — для проформы уточнила она.

— Да! — выдохнула Аделаида и заплакала. — Мамочка, я так счастлива… Только почему-то ноги подкашиваются. Хотя больше всего на свете мне хочется броситься к Мустафе и обо всём ему рассказать!

— Не торопись, Аделаида. Новость, безусловно, прекрасная, но, боюсь, я тебя сейчас несколько огорчу. Ты бы присела, что ли…

— Огорчишь? Мама, но чем? Сейчас меня может огорчить только две вещи: это твоё и папино здоровье. Всё остальное будет только радовать.

— Видишь ли, девочка моя… Мы с тобой почти совсем не говорили о брачном контракте. А с ним не всё просто. Я не хотела тебя расстраивать, посему не упомянула, что у Мустафы ты будешь уже четвертой женой, а твой ребёнок двадцать каким-то по счёту…

— Что???!!! Мама, ты шутишь? Это, правда, глупый розыгрыш! — Аделаида сжала кулаки, — Я подозревала, что Мустафа тебе кажется таким… кажется таким, что…

— Увы, нет. Нет! — поспешно перебила Нани, — Аделаида, пойми, я была вынуждена подписать этот контракт, ибо на кону была моя и папина репутация.