Он убрал вещи в багажник и попросил Ди опустить окно.

— Раз уж мы здесь, я могу забрать все остальное. Что там еще есть? — спросил он.

— Два больших чемодана и куча вещей, разбросанных по комнате, — подумав, ответила американка.

Дэвид подождал, пока она закроет окно, и вернулся в темный дом.

Через пару минут он появился на пороге с двумя чемоданами и набитой сумкой. Ногой он отодвинул кадку в сторону, и входная дверь захлопнулась сама собой.

Дэвид положил чемоданы на заднее сиденье и сел за руль. Он блокировал изнутри все двери и тронулся с места. Несколько минут они ехали молча.

— Ты уже придумала, где переночуешь? — заговорил он.

— В «Хилтоне» есть номер, зарезервированный на мою компанию, — вспомнила Ди.

— Ладно, тогда начнем с Парк-лейн, — натянуто улыбнулся Дэвид.

После второго звонка кто-то постучал в дверь.

Банджо настежь распахнул дверь. На нем был алый шелковый халат с пестрыми разводами, в руке он держал водяной пистолет — что-то вроде диснеевского варианта штурмовой винтовки.

— Опять вы за свое? — завопил он, размахивая игрушкой.

Потом он заметил стоявшего на пороге Дэвида и умолк.

— Признайся, это детишки тебя подговорили? — спросил Банджо. — Скажи правду, и я не буду сердиться.

Разглядев Дэвида получше, Банджо заметил, что тот плохо выбрит и с трудом держится на ногах. Костюм на его друге выглядел так, словно он спал прямо в одежде.

— Ты похож на мою сестру Дорин, когда она родила двойню, — заявил Банджо. Он окинул взглядом улицу и, вскинув оружие к плечу, предложил Дэвиду войти. — Я сказал ей тогда то же самое, что хочу сказать тебе теперь: давай-ка вскипятим чаю.

Банджо провел его на крошечную кухню с грубо сколоченным столом и старым вытертым линолеумом, похожим на сгоревшую лепешку.

Пока его товарищ ставил на плиту помятый чайник, Дэвид плюхнулся на скрипучий стул.

— Вид у тебя жутко утомленный, парень. Сварганить тебе что-нибудь на завтрак?

Дэвид покачал головой, и Банджо сконцентрировался на чае. Он начал суетиться у плиты, что-то бормоча себе под нос и украдкой поглядывая на Дэвида. Разбитые шлепанцы то и дело сваливались у него с ног, и ему приходилось шаркать ими по полу, точно гейше.

Скоро на столе появился чай. Чашку Дэвида Банджо поставил на большое белое пятно, дочиста съевшее нарисованный на этом месте клетчатый узор.

Усевшись за стол, он вдруг нахмурился.

— Слушай, дело не в папе римском? С ним все в порядке?

На лице Дэвида появилась кривая улыбка, как у рыбы, которую подцепили крючком за верхнюю губу.

Банджо добавил:

— Я никогда не понимал, что такое «неуместный юмор», помнишь?

С минуту они молчали, улыбаясь друг другу как старые друзья. В разрывы облаков вдруг проглянуло солнце и ярко осветило стены. На один миг кухня превратилась в крошечный сияющий мирок, где золотистыми снежинками плавала утренняя пыль. Потом небо снова затянуло, и комната померкла. Банджо поежился в своем халате.

— Значит, проблема со Сьюзен? — спросил он мягко.

Дэвид кивнул и наклонился, чтобы отпить чаю. Он исподлобья посмотрел на друга.

— Хочешь, расскажу тебе все правду? — поинтересовался он каким-то безнадежным тоном.

— Конечно. — На губах Банджо блеснула теплая улыбка. — Можешь говорить мне все, что хочешь.

— Только ты мне не поверишь, — честно предупредил Дэвид.

Банджо покачал головой.

— Я надеялся, что ты лучше меня знаешь. Кстати, интересное начало.