— Откуда вы столько знаете? — удивилась Сьюзен.

Профессор улыбнулся:

— Это вполне естественно, если учесть, что уже почти восемьдесят лет я читаю каждый день и запоминаю большую часть информации. К тому же в конце войны я учился на врача. Потом я понял, что это не для меня, но всегда продолжал интересоваться медициной.

— Надо же, а я понятия не имела, — сказала Сьюзен. — Надеюсь, вы специализировались не на кровопускании?

Профессор усмехнулся. Американка заулыбалась в ответ, но тут же нахмурилась.

— Все, я умолкаю. Ни слова больше, пока не скажете, что было в том письме.

Шоу кивнул:

— Хорошо. Если верить манускрипту, «метка» возвращает юность тем, кто умеет обращаться е амулетом. В тексте описывается состояние глубокого транса, в котором пациент на время как бы умирает. Сколько времени это продолжается, я не знаю, но все заканчивается омолаживанием организма. Судя по описанию, человек при этом вылупляется из кокона, хотя трудно сказать, как это надо понимать — буквально или иносказательно.

— Магия действительно может лечить, в этом я убедилась на личном опыте, — заметила Сьюзен. — Правда, еще не известно, чем за это придется расплачиваться… — Она замолчала, покусывая нижнюю губу. — Итак, теперь роль «метки» начинает проясняться. Адепты стареют — возможно, не так быстро, как мы, но все же, — и когда это происходит, им нужна «метка», чтобы продлить свою жизнь. Выходит, Джан — старик?

— Думаю, он на несколько лет старше меня, — предположил профессор. — А мне в июне стукнет восемьдесят три.

За столом повисло глубокое молчание. Сьюзен пробормотала:

— Жаль, что мы не поговорили об этом еще вчера, при свете камина. Странно смотреть, как за окном воробьи клюют пшено, и рассуждать о бессмертии и девяностолетних стариках, способных обставить любого чемпиона. Я бы предпочла шрамы на голове и прежнюю реальность.

Профессор кивнул:

— Согласен, все это очень похоже на сон, хотя я ни капли не сомневаюсь ни в ваших словах, ни в том, что прочел сегодня ночью. То же самое бывает с описаниями Биг-Бена — при всей дотошности рекламных текстов трудно сопоставить их с тем, что видишь из окна автобуса.

Сьюзен вновь погрузилась в размышления.

— Если Джан уже не использовал «метку» в прошлом, значит, он родился в двадцатом веке. Я в этом почти уверена, хотя сама не знаю почему. Но сколько лет Дассу?

Шоу развел руками.

— Давайте посчитаем. Чисто теоретически он может быть так же стар, как сама «метка», но, по вашим словам, в его внешности нет ничего восточного, а я сильно сомневаюсь, что в Китае при династии Цинь было много европейцев. Шифр, о котором я говорил, создан в Италии в конце шестнадцатого века. — Профессор сделал паузу. — Письмо написал хозяин «метки», и я не думаю, что речь идет о Дассе: насколько я понял, это был араб. Если связать все вместе, получится, что Дасс не мог быть владельцем «метки» до написания письма, а код, которым зашифрована рукопись, изобрели приблизительно в тысяча пятьсот восьмидесятом году. — Шоу подсчитал в уме. — Выходит, Дасс приобрел «метку» не ранее тысяча шестисотого года. Чтобы использовать ее сразу после получения, он должен был родиться примерно в начале предыдущего столетия. Можно смело сделать вывод, что ему не больше пятисот лет.

Сьюзен откинулась на стул, ошарашенная этой цифрой.

— Не больше пятисот лет?! Господи, теперь я понимаю, почему он произвел такое впечатление на Дэвида! — Помолчав, она добавила: — Значит, вы готовы с этим согласиться?

Профессор задумчиво поджал губы.