Он помолчал и спросил:

— Еще одно — ты уверена, что это полный список? Никаких сюрпризов?

— Все документы говорят примерно об одном и то же, — ответила Сьюзен, — и соответствуют тому, что мы видели на практике. Пожалуй, мы знаем все. Больше умеют только полубезумные аскеты, но никто из них не участвует в делах мирского свойства — вроде погони за такими ребятами, как мы.

Дэвид не стал продолжать тему, и разговор надолго оборвался. Иногда они перебрасывались парой слов, потом снова замолкали, и каждый погружался в свои мысли, пока кто-нибудь не нарушал тишину новым вопросом.

В одну из таких долгих пауз Дэвид случайно взглянул в сторону и увидел, что по щекам Сьюзен текут слезы. При этом она не выглядела особенно расстроенной, и он не стал ни о чем расспрашивать. Скоро слезы исчезли, и девушка вновь начала непринужденно болтать о всякой всячине, рассуждая о том, насколько лучше дороги в Соединенных Штатах, и оценивая мелькавшие мимо придорожные закусочные.

У одного из таких заведений они остановились, чтобы заправиться и перекусить; потом Сьюзен продремала практически весь Уэльс и проснулась только в морской гавани. Автомобиль уже сворачивал к билетной кассе. Впереди выросло низкое широкое сооружение из стекла и бетона, и Дэвид пристроился на одной из угловых автостоянок.

— Я скоро. Посигналь, если что, — добавил он, кивнув на руль.

Он отстегнул пояс и вышел из машины.

Сьюзен проследила, как он направился к большому зданию. На улице уже смеркалось. Солнце давно село, с моря задувал холодный ветер. Над водой, крутясь в воздушных вихрях, с криками летали чайки.

Вдоль берега тянулась широкая плоская площадка с намалеванными на бетоне загадочными знаками, а также поручнями, заграждениями, электрическими лампами и автомобилями, выстроенными в нескольких извилистых очередей. Вздымавшийся за ней паром выглядел неестественно огромным, словно его выстроили на задах как аттракцион для привлечения туристов. Трудно было поверить, что он способен сдвинуться с места.

Дэвид вернулся обратно и торопливо сел в машину, впустив в открытую дверь порцию уличного холода. Он сел за руль и шмыгнул озябшим носом. Сьюзен уютно пристроилась в углу, застегнув пальто. Она вопросительно взглянула на Дэвида.

— Нам повезло, — сказал он. — Успели как раз вовремя. Паромы отходят с опозданием. Дневной рейс отложили изза плохой погоды, и на него только сейчас начинается погрузка. Я взял последнюю из трех кают.

Он завел мотор и, вырулив на площадку, присоединился к одной из гигантских очередей. Регулировщики в накидках размахивали руками и жестикулировали на ветру, словно исполняли какой-то эскимосский танец, стараясь выровнять подъезжавшие к кораблю машины и построить их согласно известному им плану.

Прошел час, прежде чем Дэвид и Сьюзен смогли выйти из «сааба» и покинуть тускло освещенный трюм, битком набитый темными автомобилями. Они поднялись по одной из тесных, запруженных людьми железных лестниц и оказались на яркой и теплой пассажирской палубе.

Еще через несколько минут толпа осталась позади, и они вошли в небольшую, но уютную каюту. Дэвид закрыл дверь изнутри и рухнул на одну из узких коек. Он приподнялся, чтобы снять ботинки, и снова растянулся на жестком ложе.

Глухой шум и легкое ощущение движения свидетельствовали о том, что они уже отчалили от берега.

— У тебя усталый вид, — сказала Сьюзен, погасив верхний свет и включив маленькую лампу в изголовье. Каюта погрузилась в полутьму.

— Мне надо поспать хоть несколько минут, — пробормотал он с закрытыми глазами.