— Хм…— Сьюзен с сомнением покачала головой. — Там используют японский меч, не так ли? Им надо бить с размаху, он занимает большую площадь и почти наверняка наткнется на броню. Другое дело — колющее оружие, например рапира. Отражая выпад, она точно следует встречной линии атаки. — Девушка задумалась. — Конечно, многое зависит от того, чем пользуется твой противник. Если у него в руках меч, ему придется широко раздвигать свою защиту. Но поскольку у нас не будет права выбора оружия, я бы не стала рисковать.

— Пятнадцать лет тренировок — и все напрасно? — раздраженно буркнул Дэвид.

— Почему напрасно? У тебя есть сила, быстрота и чувство равновесия; значит, ты научишься фехтовать вдвое быстрее, чем любой другой. — Сьюзен бросила на него лукавый взгляд. — Иначе говоря, чтобы достичь моего уровня, тебе хватит всего восьми лет, — она кивнула на окружавших их людей, — а не шестнадцать, как всем остальным.

Дэвид кисло улыбнулся.

Американка прижалась к нему, уютно устроившись в его объятиях.

— Прости, что не сказала тебе это сразу, — покаянно пробормотала она. — Это выглядит особенно глупо после всех моих пламенных речей насчет того, что ты игнорируешь меня при разработке своих великих планов.

— Ладно, зато теперь я все знаю, — усмехнулся Дэвид. — Главное, ты хотела сказать, верно? Просто не смогла выбрать удобную минуту.

Сьюзен наклонилась ближе и ткнулась носом в шею.

— Значит, ты меня прощаешь? — пробурчала она невнятно.

— Угу. И не только прощаю, но и намерен доказать, что отныне ты являешься законной частью моего внутреннего мира — по крайней мере в том, что касается моих планов на будущее. Обещаю.

Сьюзен шумно вздохнула у него над ухом. В этом звуке было столько же удовлетворения, сколько усталости.

— Хорошо, — сказала она тихо.

Несколько секунд прошли в молчании. Дэвид спросил:

— Как ты думаешь, зачем они делают сиденья из листовой стали? Боятся, что, если места окажутся слишком удобными, пассажиры могут засидеться и пропустить свой рейс?

Американка поерзала в кресле и промычала:

— Это жестоко.

— Наверно, продумывая их дизайн, они хотели донести до пассажиров — раз уж вы уезжаете из страны, поскорей убирайте свои чертовы задницы.

Сьюзен хмыкнула и выпрямилась в кресле.

— Я собираюсь разыскать дамскую комнату и добыть нам немного кофе, — сказала она. — Присмотришь за моей сумкой?

— Конечно, — ответил Дэвид. Он взглянул на часы с цифровым дисплеем. — Наверно, скоро объявят посадку.

Сьюзен кивнула.

— Может, пока позвонишь профессору и расскажешь, как у нас дела? Я поговорю с ним, когда вернусь.

Быстро чмокнув его в щеку, американка встала, бросила взгляд по сторонам и зашагала в дальний угол зала.

Оставшись один, Дэвид некоторое время сидел, погруженный в свои мысли. Потом, достав из кармана куртки телефон, стал листать записную книжку в поисках номера профессора.

Через минуту он набрал номер.

— Кембридж, двадцать шесть шестнадцать, — ответил профессор.

— Профессор Шоу… то есть Джозеф… это Дэвид.

— А, Дэвид. — В голосе Шоу появились теплые нотки. — Как дела на фронте?

Дэвид улыбнулся:

— Пока неплохо. Ди летит в самолете, Сьюзен пошла за кофе, а я сижу в кресле и ничего не делаю. Похоже, все идет к лучшему.

— Рад это слышать. Судя по вашему тону, новости действительно хорошие. — Профессор озабоченно спросил: — А сестра Сьюзен — как ее самочувствие?

— Лучше, чем я ожидал, — отозвался Дэвид.