— Дашь на дашь? — усмехнулся Банджо. — Что-то вроде кармического коммунизма. От каждого по способностям, каждому по потребностям.

— Наверно, так. В общем, я все время жду, когда моя жизнь начнется по-настоящему, — большая, серьезная жизнь. Где-то в глубине души я всегда надеялся, что чем больше я вложу в собственную личность, тем увлекательнее и ярче будет моя судьба. — Дэвид безнадежно покачал головой. — Нет, это звучит как бред.

Но Банджо не согласился.

— Все верят в судьбу, приятель, тут все понятно. Ты когда-нибудь слышал, как девчонки болтают о своих парнях? Главное, что их волнует, — «тот» или «не тот». Если бы все в жизни была одна случайность, о какой «паре» могла бы идти речь? Никто не говорил бы «я поступил правильно» или «это как раз то, что нужно», потому что такие выражения потеряли бы всякий смысл. Одна бессмыслица следовала бы за другой. Даже те, кто не верит в Бога — или в фатум, или в суеверия, — даже они знают, что между прошлым и будущим существует какая-то связь. Не важно, как мы это называем, но в судьбу верят все.

Дэвид кивнул:

— Пусть так. Но я чувствую, что моя судьба меня надула. Я заключил контракт, поставил свою подпись, сделал все, что от меня требовалось, а в ответ — тишина. Господи, наверно, я просто неблагодарная скотина.

Дело тут не в благодарности. — Банджо задумался, нахмурив брови. — Свались к тебе в руки твоя блестящая судьба, ты бы вряд ли чувствовал себя намного лучше. В конце концов, речь идет о вызове, не так ли? О том, на что ты способен. Вроде того, как новобранцев отправляют на войну и каждый думает — а сумеет ли справиться, выдержит ли? Не на пикник же едут, в самом деле.

Дэвид пожал плечами:

— Не могу сказать, что после твоих слов я стал выглядеть умнее, но теперь я по крайней мере буду знать, что на свете есть и другие идиоты, кроме меня.

— Люди любят рассказывать истории, — заметил Банджо. — И каждый хочет, чтобы его личная история вышла как можно лучше. Может быть, даже стала бы легендой, — добавил он с пафосом.

— Надо поговорить об этом со Сьюзен, — проговорил Дэвид. — Она разбирается в легендах.

— Ах да! Женщина, ранее известная как мисс Милтон. Как дела у Сьюзен?

— Давай обойдемся без намеков, ладно? Мы вместе работаем, больше ничего.

— Ну, это только облегчает дело. Даже слишком. Я ведь тоже люблю трудности, тебе это известно?

Банджо закрыл глаза, прижал пальцы к вискам и заговорил томным голосом:

— Я что-то чувствую… послание из другого мира… в нем сказано… в нем сказано… — Его голос дрогнул, и он с завыванием провозгласил: — Дэвиду нравится эта девушка!

Дэвид рассмеялся.

Банджо продолжал бормотать дальше:

— Подождите… я слышу что-то еще. — Вновь завывание: — Дэвид хотел спросить девушку, но не осмелился, потому что он тюфяк и рохля. Что говорят голоса? Что Браун…

Дэвид перебил его:

— По-моему, сейчас удачный момент показать тебе один из моих приемов. Я могу сломать тебе шею так быстро, что никто даже не заметит.

— Учти, парень, ты об этом пожалеешь, — сказал Банджо, надменно вскинув голову. — Как мастер дим-мак, я могу обрушить на тебя сокрушительную мощь всех смертоносных и убийственных приемов великого Каунт Данте.

Дэвид пустил в ход акцент студента-кокни:

— Ладно, чувак, остынь, я только прикалывался. Ты же не станешь бить человека, который ставит тебе выпивку?

— Вот так-то лучше. Короче, я пойду отолью, а когда вернусь, на столе должна стоять пинта «старого ворчуна», или тебе придется испытать мощь этой руки, — пообещал Банджо, приподняв свою дрожащую ладонь с таким видом, словно ее сила ему самому внушала ужас.