— Откуда ты знаешь, что ты думал? — спросил я с усмешкой.

— Ведь ты сюда из 1689 года попал. Ты еще и не начинал его строить, государство это!

— Не начинал, — сказал Петька, — но уж задумывал… Тут в роту пришел с проверкой дежурный по части, а после его ухода я поднял другого дневального и отправил Петьку спать…

И все же разговор этот не кончился. Через несколько дней, когда нам опять поздно привезли раствор, и перед самым концом смены в ящике было не менее полутора кубов, Кузьмина снова повело не в ту сторону.

— Ну, что, орлы? — сказал он, заговорщицки подмигивая нам. — Охота на ужин вовремя?

Макаров, Уваров и еще кто-то завопили:

— Охота!

— Тогда живенько раскидали растворчик и — к машине! И тут Петька встал с лопатой на изготовку перед ящиком.

— Не пущу!

— Ты что? — выпучился Кузьмин. — Взбесился?

— Раствор не выработан. Его люди делали не псу под хвост…

— Нет, так не пойдет, — как-то обиженно сказал Кузьмин, — в передовики хочешь выйти? Пожалуйста, выходи. Только учти, что от несвоевременного питания язва желудка бывает…

— А от большого ума — голова трескается! — с угрозой прибавил Макаров.

— Ты против коллектива идешь, товарищ Михайлов, — вежливо произнес

«замок», — а служишь — без году неделя… Я, конечно, понимаю: трудноедетство, дурная компания и тэ дэ и тэ пэ… Но здесь все-таки армия, а не «малина». Это там такие крутые, как ты, в паханы выходят. А я ведь и приказать могу…

Похоже, он собирался опять купить Петьку на это слово: «приказ». Но на сей раз финт не вышел.

— Так точно, товарищ старший сержант, — ответил Петька, — можете. Только письменно!

— Смотри-ка, — удивился Кузьмин и очень неприятно осклабился, — может быть, у командира части печать поставить?

— На морде ему печать поставить! — взвизгнул Уваров.

— Отставить… — сказал Кузьмин, что-то прикидывая в уме. — Это ж не наш метод.. Ладно, я человек не гордый. Учитывая порыв масс в лице рядового Михайлова, весь взвод останется на доме до тех пор, пока не выработает раствор. Я сейчас поеду в часть, скажу, чтоб оставили расход до 22.00. Здесь старшим остается младший сержант Лопухин. Вам тут работы часика на три-четыре… Ну а если завтра я обнаружу в ящике засохший раствор, то чистить его будет сам лично товарищ Михайлов, с ломиком и большой совковой лопатой… Приказ ясен?

— Да пусть он один остается, салабон этот! — заорал Макаров. — Повыделываться решил за наш счет!

— Молчи! — сказал вдруг старый и мудрый ефрейтор. — Ты сачок! Кирпичи класть не умеешь, только орать умеешь!

— Командуйте, Лопухин! — сказал Кузьмин на прощание и оставил меня с взбудораженным взводом. С ним под шумок уехал и сержант Бойко. Положение было хуже губернаторского: Подстрекаемая Макаровым и Уваровым публика вот-вот готова была броситься на Петьку, который набычился и угрожающе поигрывал лопатой. «Дедушка» Ахмедгараев и еще пара-тройка лиц занимали нейтрально-благожелательную позицию по отношению к Петьке, но сколько народа за него заступится? Как я ни прикидывал, расклад был не в нашу пользу. Кузьмин слинял, и теперь все свалилось на меня… Между тем Петька лопатой свободно мог размозжить две-три головы, прежде чем остальные размазали бы его по стене.