Следователь нахмурился. Явно не такого ответа он ожидал. Но и я не стану ему подыгрывать.

— Парень, ты, видимо, не понимаешь, в какой ситуации находишься… — начал было он, но я практически сразу же его перебил.

— Нет, Геннадий Родионович. Я более чем прекрасно всё понимаю. Вы собираетесь меня арестовать за то, что случилось у «Параграфа»?

— Пока нет, но…

— Вы собираетесь арестовать или задержать меня из-за случая на заводе, явно не имеющего ни ко мне, ни к моему другу никакого отношения?

Громов недовольно поджал губы. Я заметил, как его рука рефлекторно юркнула в карман пальто. Видимо, всё к той же пачке сигарет.

— Нет. Пока нет.

— Замечательно. — Я посмотрел на Скворцову. — Марин?

— Мой клиент более не желает разговаривать с вами либо же давать какие-либо показания. Также я настаиваю, чтобы любые контакты и разговоры с ним велись исключительно в моём присутствии.

Молодец. Официальная часть сказана. Громов её услышал. Теперь отвертеться уже не сможет.

Мужик вздохнул, вероятно, ожидая чего-то подобного.

— Парень, я вот что хочу тебе сказать, — заговорил он и сразу же предупреждающие посмотрел на Марину. — Не для протокола, разумеется.

— Тогда можно, — кивнула она.

— Заявление на тебя написал младший сын Волкова. Оно уже на рассмотрении. Учитывая фамилию его папаши, дело по нему начнут довольно быстро. Так что совсем скоро тебе принесут повестку, если вообще не арестуют. Официально, со всеми необходимыми бумажками, которые вы, адвокаты, так любите. И поверь мне, Волков не тот человек, с которым ты захочешь ссориться. Особенно в твоём положении.

Ну в целом понятно, чего именно добивался. Чего-то подобного я и ожидал.

— Это вы таким вот любопытным образом мне предлагаете… что?

— А ничего я не предлагаю, — хмыкнул он. — Ты подумай над моими словами. Парень ты вроде умный.

Громов направился к выходу, но уже у самых дверей я его окликнул. Он остановился и повернулся ко мне.

— Неужто передумал? — усмехнулось его небритое лицо.

— Нет. У меня встречный вопрос.

Я коротко рассказал ему о двух полицейских, которые запихнули меня в машину той ночью и собирались куда-то отвезти. И о том, что они попали в аварию. Естественно, говорить, что причиной этой самой аварии был непосредственно я, не стал.

— Первый раз об этом слышу, — хмыкнул Громов и почесал подбородок. — Я проверю.

Хороший, конечно, разговор получился. Дальше уже дело пошло бодрее. Я добился, чтобы меня выписали. Врачи, конечно, протестовали, но я не сдавался. Пришлось подписать кучу заявлений об отказе от претензий и прочее, но через час, переодевшись в собственную одежду, я оказался свободен.

И первым же делом зашёл в палату к Виктору.

— Здарова, — поприветствовал я лежащего на постели друга. — Как сам?

— Саня? — удивился он, привставая на локтях. — Тут это, следователь заходил…

Выглядел он неважно. Синяки уже приобрели отвратительный синеватый цвет, но в остальном вроде бы всё и правда было не плохо. Вон, даже пострадавший глаз уже открывался. Ну почти.

— Я в курсе, — успокоил друга.

Мы быстро обсудили происходящее. Как я и ожидал, Виктор тут же заявил, что ничего ему говорить не стал. Вообще. Умный он всё же парень. Чертовски умный.

— Всё в порядке, Вик. Я уже поговорил с ним. Никаких проблем для тебя не будет.

— А для тебя?

— А я сам разберусь, — уверенно произнёс.

— Слушай, то, что случилось… ну там… — Видно, что он не хотел даже вскользь упоминать произошедшее вслух.