|
- Может, ты мне все- таки объяснишь, что именно ты имеешь в виду. - Сам поймешь, - сказала Синди. И повесила трубку. *** Пока Мел шел из гаража в свой кабинет, гнев его с каждым шагом все возрастал. Вообще он не так быстро вскипал, как Синди. Но сейчас он был в ярости. Что именно так бесило его, он и сам не знал. Главным образом, конечно, Синди, но были и другие причины: то, что он в профессиональном плане не сумел как следует подготовиться к вступлению в новую эру авиации; то, что он оказался не способен внушить другим свои убеждения; то, что надежды его не сбылись. Словом, думал Мел, и в личной жизни, и в работе он не достиг ничего. Брак его близок к краху, - во всяком случае, есть все основания так полагать, - а это значит, что он может потерять и детей. Да и аэропорт, где он отвечает за жизни тысяч и тысяч ежедневно доверчиво стекающихся сюда людей, приходит в упадок, несмотря на все его усилия и попытки кого-то в этом убедить. Не удается ему удержать дело на том высоком уровне, которого он сумел было здесь достичь. По пути к себе он не встретил никого из подчиненных. Тем лучше: обратись сейчас к нему кто-нибудь с вопросом, он мог бы ответить резкостью. Войдя в свой кабинет, он сбросил пальто прямо на пол. И закурил сигарету. Вкус у нее был какой-то горький, и он тут же ее загасил. Шагнув к столу, он почувствовал, как снова - еще сильнее, чем прежде, - заныла нога. Было время - как давно, казалось, это, было, - когда в такие вот вечера, если больная нога начинала его беспокоить, он отправлялся домой, и Синди укладывала его в постель. Сначала он принимал горячую ванну, потом ложился ничком на кровать, и она массировала ему спину и шею холодными крепкими пальцами, пока боль не утихала. Сейчас трудно даже представить себе, чтобы Синди стала этим заниматься, а если и стала бы, едва ли бы это теперь ему помогло. Когда нарушается связь между людьми, она нарушается во всем - не только в том, что люди перестают друг друга понимать. Сев за стол, Мел опустил голову на руки. И вдруг, совсем как раньше, на поле, его пронзила дрожь. В эту минуту в тишине кабинета зазвонил телефон. Мел не сразу снял трубку. Звонок продолжал трещать; неожиданно Мел понял, что это звонит красный телефон, который стоит на столике рядом с его письменным столом, - телефон особого назначения. В два прыжка он подскочил к нему. - Бейкерсфелд слушает. Он услышал какое-то позвякиванье и шумы на линии: его подключали к нужному номеру. - Говорит КДП, - услышал он голос руководителя полетов. - У нас в воздухе ЧП третьей категории. Глава 9 Кейз Бейкерсфелд, брат Мела, уже отработал треть своей восьмичасовой смены в радарной КДП. В радарной буран тяжело сказывался на людях, хотя они и не ощущали его. Стороннему наблюдателю, подумал Кейз, не понимающему, о чем говорят все эти экраны, могло казаться, что буран, бушующий за стеклянными стенами диспетчерской, на самом деле разыгрался за тысячи миль отсюда. Радарная находилась в башне, этажом ниже застекленного помещения - так называемой "будки", - откуда руководитель полетов давал указания о передвижении самолетов на земле, их взлетах и посадках. Власть тех, кто сидел в радарной, простиралась за пределы аэропорта: они отвечали за самолет в воздухе, после того как он выходил из-под опеки местных наземных диспетчеров или ближайшего регионального КДП. |
