|
Объяснялось это - о чем собравшиеся не знали, да и не желали знать - тем, что на полосе три-ноль застрял "боинг-707" и другим самолетам приходилось пользоваться полосой два-пять. А эта полоса была" как стрела, нацелена на Медоувуд; самолеты же, взлетавшие с полосы три- ноль, проходили не над самым городком, а стороною. В наступившем на миг молчании председатель митинга, красный как рак, заорал что было мочи: - Леди и джентльмены, вот уже много лет мы пытаемся договориться с руководством аэропорта и авиакомпаний. Мы неоднократно отмечали, что аэропорт нарушает мир наших очагов. Мы доказывали с помощью сторонних, незаинтересованных свидетелей, что нормальная жизнь при том звуковом вале, который на нас обрушивают, невозможна. Мы говорили, что наша психика находится под угрозой, что наши жены, наши дети и мы сами живем на грани нервного расстройства, и многие уже страдают от него. Председателя, лысеющего мужчину с квадратной челюстью, медоувудского домовладельца и управляющего книгопечатной фирмой, звали Флойд Занетта. Ему было под шестьдесят, и он играл довольно видную роль в делах общины. Он стоял на небольшом возвышении в конце зала, а рядом с ним сидел безукоризненно одетый мужчина помоложе. Это был Эллиот Фримантл, адвокат. У ног его стоял раскрытый черный кожаный портфель. - Что же делают аэропорт и авиакомпании? - продолжал Занетта. - Я сейчас скажу, что они делают. Они притворяются - притворяются, будто слушают нас. И дают лживые обещания - одно за другим, хотя вовсе не собираются их выполнять. И руководство аэропорта, и Федеральное управление авиации, и авиакомпании - все они лгуны и обманщики... Слова "обманщики" уже никто не слышал. Оно потонуло в расколовшем воздух грохоте, который, нарастая в немыслимом крещендо, достиг, поистине чудовищной силы - казалось, чья-то гигантская рука схватила здание и сотрясла его. Многие из сидевших в зале зажали уши руками. Несколько человек боязливо метнули взгляд на потолок. Другие, возмущенно сверкая глазами, принялись что-то горячо обсуждать с соседями, хотя лишь человек, умеющий читать по губам, мог бы их понять, ибо ни одного слова не было слышно. Кувшин с водой на столе у председателя покачнулся и, не подхвати его Занетта, неминуемо упал бы на пол и разбился. Звук затих почти так же стремительно, как возник. Самолет "Пан-Америкен", вылетевший рейсом пятьдесят восемь, был уже далеко, на расстоянии нескольких тысяч футов от земли, и продолжал забираться все выше и выше, пробиваясь сквозь буран и мглу к ясным высям, где он ляжет на курс, чтобы лететь во Франкфурт, в Германию. А за ним по полосе два-пять, высвобожденной для взлетов - над Медоувудом, уже катил самолет "Континентл Эйрлайнз", рейс двадцать три, направлявшийся в Денвер, штат Колорадо. На соседней рулежной дорожке стояли цепочкой самолеты, дожидаясь своей очереди на взлет. Так было весь вечер - еще до того, как начался митинг, и теперь медоувудцам, чтобы довести дело до конца, приходилось пользоваться краткими перерывами между оглушительным шумом то и дело взлетавших самолетов. Пользуясь паузой, Занетта стремительно продолжал: - Так вот, я сказал, что они лгуны и обманщики. Все, что происходит здесь сейчас, убедительно свидетельствует об этом. |
