Уже из-за двери донесся его довольный басок, — Только вы не отставайте, а то тут народ такой, что зазевался — и чик ножиком по горлу, а потом — на шашлык…

Зажав рот рукой, я захихикал. Эту байку наши морпехи рассказывают всем «экскурсантам», как они говорят, «из империи», которых доверяют их попечению. Это чтобы «овечки не разбредались».

27 (15) июня 1877 года, Утро, Константинополь, бухта Золотой Рог, верфь Терсан-Амир

Капитан морской пехоты Сергей Рагуленко.

Только вчера от этих причалов в море ушла крейсерская эскадра Макарова. Он пока не тот солидный адмирал, которого мы знали по учебникам. Это недавний боцманский сын Степка Макаров, только-только произведенный в капитан-лейтенанты. Шкиперская бородка, которую он сейчас отпускает, делает его похожим на юношу, который хочет казаться старым морским волком. Я думаю, что будущий Степан Осипович будет хорош и без бородки. Дня через три-четыре, когда его «пароходы активной обороны» приступят к охоте за призами, англичане в голос взвоют от такого счастья. Ну, а мы сейчас готовимся к тому, что бы этот крик перешел в истошный визг. Короче, наша цель Суэцкий канал, самая ценная зарубежная недвижимость Британской империи после Индии. — Почему недвижимость? — А вы попробуйте его сдвинуть с места!..

Портовый кран аккуратно опускает в трюм нашего БДК «Калининград» последнюю из десяти ротных БМП-3Ф. Греко-русско-турецкий мат густо висит в воздухе. На причале своей очереди дожидаются три БТР-80 и один «Тигр». Угрюмый взводный, старший лейтенант Давыдков из комендантской роты, стоит рядом со мной. Вообще-то он больше всего похож не на Давида, а на того самого, который Голиаф. Мы там наведем порядок, и уйдем выполнять следующее задание. А им там оставаться «постоянным составом». От этих массивных мускулистых ребят, несмотря на то, что они одеты в общевойсковой камуфляж, так и пахнет краповыми беретами и спецназом «вованов». Если мы волки, то они псы-волкодавы. Серьезные ребята.

Но, надо торопиться… БДК с выделенными нам в подкрепление уланским полком и двумя артиллерийскими 4-х фунтовыми (по-нашему, 87-мм) батареями уже вошли в Босфор, и встали на якорь напротив бухты. Еще до заката конвой должен пройти Дарданеллы. Груженые снаряжением бойцы по трапу поднимаются на борт. Скрипят блоки крана, цепляющего стальными стропами первый БТР. Так и слышится визгливый вопль автовладельца из моего времени: «Краску, краску не поцарапай, скотина!».

— Господа офицеры?! — оборачиваемся и видим «чудо в перьях». Иначе не назовешь этого господина в голубом мундире, отделанном шнуром, бранденбурами, финтифлюшками, с шапкой, верх которой был почему-то квадратный… Короче, мечта вражеского снайпера. А господин берет под козырек и представляется, — Полковник Жданов Владимир Петрович, 10-й Одесский уланский полк, господа. Позвольте узнать, с кем имею честь?

— М-да, — думаю я про себя, — так вот ты какой, «голубой улан». Надеюсь, хоть дело свое ты знаешь? — а вслух, как-то параллельно, прикладываю руку к козырьку защитного кепи, — капитан морской пехоты Рагуленко Сергей Александрович. — А сам, пока Давыдков представляется, думаю, — Наверное, мы кажемся ему такими же дикими, как и он нам. Наша форма отдаленно похожа на ту, что носит сейчас местная пехота, но только отдаленно. Сходство разве что в головных уборах. Ну, какой дурак решил ввести в русской армии в качестве головного убора кепи? Наверное, во всем виноваты ветры либерализма, занесли заразу. Правда, фуражка при полевой офицерской форме — тоже дурь невероятная. Если надо одеть каску, то непонятно, что делать с фуражкой. Под погон ее не засунешь, и поверх нее каску не оденешь.