|
— А знаешь, Роза… какое счастье, что он любит нас обеих! — Да разве могло быть иначе, когда у нас одно сердце! — Как же можно любить Розу, не любя Бланш! — Что бы сталось с нелюбимой? — А потом ему было бы слишком трудно выбирать! — Мы так друг на друга похожи! — Вот, чтобы выйти из затруднительного положения, — сказала Роза с улыбкой, — он нас обеих и выбрал… — Да и не лучше ли так? Он любит нас один… а мы его вдвоем! — Только бы он не покинул нас до Парижа! — А в Париже? Пусть он будет и там! — Непременно с нами… в Париже… будет так приятно быть с ним… и с Дагобером… в этом громадном городе. О, Бланш, как он, должно быть, хорош, Париж! — Париж? Это, наверно, город из золота! — Верно, там все счастливы… потому что он так красив! — Как и войти-то мы туда посмеем, бедные сироты… Как на нас посмотрят? — Да, это так… но знаешь… раз там все счастливы, то, конечно, все и добры? — И нас полюбят!.. — Кроме того, с нами будет наш друг… с белокурыми локонами и голубыми глазами. — А он нам ничего не говорил о Париже. — Не подумал об этом… надо поговорить с ним сегодня ночью. — Да, если он будет расположен разговаривать… ты знаешь, ведь nm часто любит смотреть на нас молча, пристально вглядываясь в наши глаза… — Да, и знаешь, в эти минуты его взор напоминает мне взор нашей дорогой мамы! — А как она-то, верно, счастлива!.. ведь она все видит. — Еще бы… ведь если он нас так полюбил, то, значит, мы это заслужили? — Скажите… ах ты хвастунья! — заметила Бланш, весело приглаживая ловкими пальцами волосы сестры, разделенные пробором. После минутного размышления Роза вымолвила: — Как тебе кажется… не рассказать ли обо всем Дагоберу? — Расскажем… если ты это находишь нужным. — Ведь мы все ему говорим, как говорили маме… Зачем же от него что-то скрывать? — Особенно то, что делает нас такими счастливыми… — А ты не замечаешь, что с тех пор, как мы его узнали, наши сердца бьются и сильнее, и живее? — Да, как будто они чем-то переполнены. — Очень просто, почему это так кажется… Ведь наш друг занимает там много места. — Итак, мы расскажем Дагоберу о нашем счастье! — Ты права… В эту минуту Угрюм снова заворчал. — Сестра, — промолвила Роза, прижимаясь пугливо к Бланш, — собака опять рычит… что это с ней? — Угрюм!.. не ворчать… иди сюда… — сказала Бланш, похлопав рукой по краю кровати. Собака поднялась, ещё раз глухо заворчала и, подойдя к кровати, положила большую умную голову на одеяло, настойчиво продолжая коситься на окно; сестры наклонились, чтобы погладить Угрюма по выпуклому лбу с шишкой посредине — верный признак чистой породы у собак. |
