Усталость превратила его из неустрашимого борца в жалко шкандыбающего инвалида. С трудом навьючив на себя оба рюкзака с добычей, он уже забрался было в лифт, ведущий прямо к выходным тамбурам, но, неожиданно для самого себя, остановился, сбросил один из рюкзаков и, чертыхаясь и постанывая, отправился снова в бар.

    В его планы не входило «догрузиться» спиртным, хотя и это не помешало бы. Нет, цель его была гораздо более альтруистичной и нелепой.

    В баре он не без труда отыскал Борку, прикорнувшего в углу за стойкой на ворохе одноразовых полотенец. Так, сонного, он и попытался запихнуть его в рюкзак. Не просыпаясь, любимец Роже Чадовича выразил Кэну свое крайнее неудовольствие таким обхождением. Кэн обреченно махнул рукой, расчистил в рюкзаке место, выбросив на пол солидную пачку ассигнаций Дельфийского банка Республики Курриолла и пару упаковок засушенного «лотоса нимф». Благоустроив таким образом четвероногого друга, он прихватил с витрины бутыль «Смирновской» и вернулся к лифту.

    * * *

    Он поспел как раз вовремя: слегка запыхавшийся, рослый и широкоплечий детина чуть не сбил его с ног, не сумев притормозить перед обрезом аппарели. Чтобы не рухнуть на покрытый редким снежком камень скалистого ложа, он, еще не узнав Кэна, схватил его в охапку и чуть не раздавил в своих медвежъих объятиях. Отодвинув же немного и повертев перед собой, остолбенел.

    Настала его очередь удивляться.

    -  Господь всемогущий и пресвятые угодники! - молвил детина, - Так то ж ты - хрен летучий, летун хренов - Кэн Кукан собственной персоной!

    -  Вот что, Шишел... - устало отозвался полупридушенный Кэн, сбрасывая с себя рюкзаки и присаживаясь на один из них. - Мы ж на Океании вроде сойтись договаривались... Кой же черт понес тебя сюда? Как ты меня тут вычислил?

    -  Да не вычислял тебя никто! - сердито загудел Дмитрий Шаленый по кличке Шишел-Мышел. - На хрен ты кому сдался, кроме уголовного розыска, - вычислять тебя... А в краях этих я и воистину по его - рогатого - милости...

    Тут Шишел тяжело вздохнул и, подвинув к себе второй рюкзак, тяжело опустился на него.

    -  От своих я отбился напрочь... Так что мне теперь капусты уймища необходима... Чтоб вычислить их да наверстать... Да добраться...

    В голосе его звучала неподдельная тоска. Такое Кэн слышал впервые.

    -  Слушай, Шишел, - озадаченно начал он, приглядываясь к странному народу с глайдеров, что постепенно подтягивался поближе к «Саратоге» и занимал что-то типа круговой обороны вокруг нее. - От каких «своих» поотстал ты? Ты ж сроду ни с кем надолго не корешился! Что за новости пошли? И что это за вояк ты сюда притащил?

    -  Это...

    Шишел тоскливо окинул взглядом неполные две дюжины вооруженных туземцев, обступивших «Саратогу».

    -  Хороший это народ, Кэн. Да только вконец пропащий... Отверженные это. Толком я не вник еще, но, в общем, те это, которых здешние... Как их - «чуряне» аль «чуровцы»...

    -  Люди Чура, - подсказал Кэн.

    -  Господи, с понтом-то каким... - вздохнул Шишел. - Так вот, эти самые люди этих моих друзей к чертям собачьим из своих колодцев повыгоняли за разные грехи. Вроде того, что Мечи они свои понапотеряли... И все такое. Тут им бы всем и попередохнуть - с холоду да с голоду... ан нет: живут курилки. В замках заброшенных ютятся, с Нелюдью воюют... Вот теперь корабликом этим, - он кивнул на «Саратогу», - поживиться надумали.