— Быстрее! — приказал я вместо ответа.

Улаффсон открутил кран на стенке контейнера и включил насос. Раздалось низкое гудение, гель забулькал, зачавкал, вонь в комнате усилилась. Я помнил, что в клинике Рессенс такого запаха не было — значит, это результат экспериментов шведа.

Время шло, уровень геля в аквариуме падал, и вот уже появилось нагое тело девушки. Я старался не смотреть на неё: пристально следил за шведом. Но тот явно не собирался ни бежать, ни нападать. На его лице было написано только глубокое сожаление.

— Что теперь? — спросил он глухо, когда весь гель ушёл.

— Вытаскивайте! — велел я.

— Помогите мне. Она слишком тяжёлая и скользкая.

— Нет, сами справитесь.

Улаффсон принялся доставать девушку из аквариума, но вскоре стало ясно, что ему это не под силу: он был слишком маленького роста, а стенки аквариума чересчур высоки, кроме того, гель действительно был очень скользким, да и вообще шведу не хватало сил.

— Полезайте внутрь! — осенило меня. — Снимите халат и вытрите девушку от геля. Иначе нам её не вытащить.

Улаффсон хотел возразить, но бросил взгляд на пистолет и передумал. Перевалился через стеклянный бортик, стащил с себя халат и принялся вытирать горничную от остатков геля. Наконец, когда она стала достаточно сухой, я велел доктору поднять её и передать мне. Вдвоём нам удалось вытащить девушку из контейнера и уложить на пол. Глядя на покорного и испуганного Улаффсона, трудно было представить, что он мог стреляться на дуэли, хладнокровно стоя под пулями, да ещё предлагать своему противнику уроки владения пистолетом.

— Нужно что-нибудь тёплое, — сказал я, — чтобы завернуть её. На улице холодно и идёт снег.

— Здесь ничего такого нет, — отозвался швед, пытаясь выбраться из контейнера.

Я надел кастет. Этот подонок заслужил немного боли. Я резко ударил Улаффсона в подбородок, но промахнулся, и металл лязгнул о зубы. Рот шведа мгновенно окрасился алым, по подбородку потекла кровь. Доктор ошарашено воззрился на меня, но я, не дав ему опомниться, ударил снова — на этот раз кастет попал, куда надо, и Улаффсон, закатив глаза, осел в аквариуме, распластавшись на дне. При ударе в подбородок мозг ударяется о стенки черепа, и временное отключение обеспечено.

Я огляделся в поисках тёплой одежды, но доктор не соврал: в комнате ничего подходящего не было. Пришлось взвалить голую девушку на плечо и как можно быстрее выбираться из дома. Я вышел в коридор, прошёл по ковровой дорожке и начал спускаться по ступенькам винтовой лестницы. В темноте, да ещё с тяжёлой ношей, это было нелегко, и пару раз я едва не полетел кубарем, только в последний момент удержав равновесие. Пистолет пришлось сунуть в карман — он мешал. Впрочем, я бы справился и без него.

Наконец, я оказался на втором этаже. Едва ступил в коридор, как практически столкнулся с Францем, за спиной которого маячили двое сонных слуг с фонарями в руках. Немец расплылся в злобной усмешке, в руке у него появился нож, и дворецкий тут же раскрыл его, вытащив второй рукой лезвие. Значит, он предпочёл разбудить охрану.

— Убейте его! — крикнул Франц.

Уже не разбирая, что к чему и кто в чём виноват, я собрал окружающий воздух и ударил им всех троих. Они отлетели, но тут же начали подниматься. Пришлось трансмутировать часть стены: из неё выдвинулись острые шипы и пронзили одного из слуг. Захрипев, тот пару раз дёрнулся и повис на них.

Другой развернулся, нацелив в меня пистолет. Я метнулся вправо, одновременно выставив барьер и воспламенив воздух вокруг слуги. Он вскрикнул и завертелся, пытаясь сбить огонь, но тот лишь сильнее разгорался.

Франц бросился вперёд, метя ножом мне в горло, но я успел присесть, и лезвие навахи лишь рассекло воздух над моей головой.