Накормили нас знатно, правда, кота пару раз сгоняли ухватом со стола, но в конце концов я умудрилась объяснить хозяйке знаками, что этот кот особенный, и она, плюнув, вышла из комнаты, в корне не согласная с нашим мнением.

    Нам постелили на лавках у окна.

    Тина заснула сразу, а я все мучилась разными мыслями. Смотрела на звезды за мутным стеклом, думала то о вечном, то о туалете... В итоге победило выпитое накануне молоко, и я тихо слезла с лавки, осторожно пробираясь к выходу.

    – Ты куда? – сонно спросила Тина.

    – В туалет, – громко прошептала я.

    – A-a, ну иди. – И она снова заснула.

    Мне было лестно, что хотя бы туда меня отпускают без охраны.

    У старой покосившейся будки со столь громким названием, которая держалась на честном слове и чаяниях односельчан, уже стоял Филин и кого-то дожидался.

    – Привет, – улыбнулся он мне, – что, тоже не спится?

    – Да так. А кого ты тут ждешь?

    Я дернула дверь, но она храбро устояла на одной-единственной петле и шаткой деревянной защелке.

    – Занято! – раздалось изнутри.

    Что ж, подождем. Я стояла. Пять минут, десять, пятнадцать. Ноги начали мерзнуть, так как я надела только куртку на ночную рубашку. А туалет все не освобождался.

    – Кто там? – не выдержала я.

    – Кот, – хмуро пояснил Филин.

    – Кто?!! А ну открывай, садист! – И я рванула дверь на себя.

    Внутри мы застали сидящего на досках кота, который листал какую-то то ли газету, то ли тонкую книжку. Пушистый охламон был немедленно выставлен наружу, и я попыталась войти. Филин упорно лез вперед, возвещая, что он пришел первым. В итоге мы подрались. Я сломала ему два зуба, он поставил мне синяк на лбу, но победил Филин, вовремя влетевший внутрь и захлопнувший дверь на такую надежную с виду защелку. Я взревела и рванула на таран. Туалет не выдержал и, наклонившись, рухнул окончательно, погребя под обломками вопящего Филина.

    – Убила, – констатировал кот, все еще сжимая в лапах свою газету.

    – А что, собственно, тут происходит? – поинтересовался подошедший, видимо, по той же надобности Клин и удивленно оглядел останки строения, из-под которых раздавались протяжные стоны.

    – Там Филин. Она его била, а он так хотел в туалет, что все равно проскочил, а она его убила.

    Клин пораженно уставился на меня. Я почувствовала себя ну просто садисткой. И тут верхняя доска отвалилась в сторону, и из-под нее показалась окровавленная голова Филина.

    – О-о-о-о-о... – простонал он и откинул с себя еще одну доску, пытаясь встать хотя бы на четвереньки. Вид у него был ужасный, и Клин срочно бросился ему помогать, потому что от меня чишер шарахнулся, как от прокаженной.

    – Так, – угрюмо сказал Клин, стоя рядом с Филином, – и куда мы теперь пойдем в туалет?

    Я неуверенно улыбнулась:

    – Мальчики направо, девочки налево.