Придав себе уверенный вид и настроившись на нужный лад, я направилась к столику Майлза.

– Привет! Ты Майлз? – спросила я, опускаясь на стул.– Я – Милочка. Как дела?

– Привет,– сказал Майлз, окинул меня беглым взглядом и снова потупился, устремляя взгляд на четыре чашки из-под эспрессо, выстроившиеся в ряд на столе перед ним.

– Не хочешь туда идти? – сочувственно спросила я.

Майлз покачал головой.

– Не беспокойся, скоро все закончится. Если станет совсем тяжко, скажи. Я притворюсь, что у меня страшно разболелась голова, и заявлю, что хочу домой. У тебя появится шанс показать себя истинным джентльменом и не будет нужды долго объясняться.

Губы Майлза искривила едва заметная улыбка.

– Может быть, расскажешь еще что-нибудь?

Об основном Майлз поведал мне по телефону.

Он работал в юридической фирме, где всем заправляли люди старой закалки; сотрудники донимали его советами обзавестись невестой. Рождественские вечеринки Главер ненавидел, все предыдущие годы под разными предлогами не ходил на них, а вот теперь ждал повышения и поневоле должен был туда явиться.

– Люди, с которыми я работаю,– любопытные мерзавцы,– с горечью произнес он.– Вино лучше не пей: в него могут подсыпать яду.

– Поняла,– бодро ответила я. Мучиться предстояло целых три часа.– Вечеринка как вечеринка.

Майлз фыркнул, допил остатки эспрессо, и мы отправились на праздник.

Когда началось веселье, я подумала: все не так уж и плохо. Однако Майлз был не из тех, кто может свободно перемещаться по залу, перебрасываясь с товарищами шутками. Почти весь первый час он не отходил от меня ни на шаг, и я все это время спасалась болтовней о Роджере и его двоюродных братьях и сестрах. На нас то и дело поглядывали, кое-кто даже подходил, и тогда я говорила «здравствуйте», а Майлз неохотно меня представлял.

Довольный сотрудник возвращался в свой кружок и начинал вдохновенно сплетничать.

Большинство клиентов, с которыми я ездила на вечеринки, страдали лишь застенчивостью; Майлз же отличался еще и злобой, отчего работать с ним было гораздо сложнее. К тому же он чересчур агрессивно отказывался от предлагаемого официантами вина.

У меня ныли ноги и спина; я мечтала взглянуть на часы, но знала, что не должна этого делать. Такого ужасного свидания, за исключением того, в «Лейнсборо», с клиентом миссис Маккиннон, у меня не бывало никогда в жизни. По-видимому, частое общение с Джонатаном пошло мне во вред: я уже не могла находиться рядом с обычными парнями. И только сейчас осознала, насколько легко было с ним. Если нам предстояло расстаться, впереди меня ждала сплошная пытка…

«А ну-ка, спокойнее»,– одернула я себя, весело улыбнулась и обратилась к Главеру:

– Скажи-ка мне, Майлз, а кто во-он тот высокий детина, который так беззастенчиво на нас пялится! Мажет, подойти к нему и поздороваться?

Майлз, который все время посматривал на часы, не чувствуя никаких угрызений совести, поднял голову.

– Не смотри на него. Вообще не смотри!

– Почему?

Майлз судорожно вздохнул.

– Он… Мы учились в одной школе. Зовут его Бен. Работает в фирме всего несколько месяцев и преуспел в единственном: распустил обо мне гадкие сплетни.

– Ну и ну! – ответила я, одаривая Бена очаровательной улыбкой. Тот часто заморгал и подмигнул мне.– И что за сплетни?

– Не хочу об этом говорить.

– Неужели настолько грязные? Нет, наверно, ты сгущаешь краски,– успокаивающе сказала я.– Ой, смотри-ка, он идет к нам.

– Твою мать! – ругнулся Майлз.

– Может, положишь руку мне на талию? – предложила я.