– Ты не против, если мы с Милочкой побудем немного одни? – обворожительно улыбнулся Джонатан.– Хочу поблагодарить ее за чудесный праздник.

Чтобы продемонстрировать, каким именно образом ему вздумалось выразить свою признательность, он крепче привлек меня к себе, так что весь мой правый бок – в том числе и не стесненная лифчиком грудь – прижался к нему вплотную.

Внутри у меня все вмиг забурлило, сердце затрепетало, ноги вокруг чулочных резинок стало покалывать. Все мое естество среагировало на жест Джонатана: ничего подобного я не допускала на первом свидании ни с одним из бывших бойфрендов.

В какую-то секунду мне показалось, что я схожу с ума; впрочем, я уже не понимала, что со мной.

– Ладно, Милочка, потом поболтаем,– сказала Кэролайн.– И с тобой, Джонатан, хотелось бы кое о чем переговорить с глазу на глаз.

Она улыбнулась, насколько позволял ботокс, и плавно зашагала прочь.

Я стояла не двигаясь и смотрела ей вслед, боясь, что рука Джонатана опустится ниже, и в то же время не желая обнаруживать свой страх, чтобы заказчик не решил, будто я не справляюсь с работой.

– Что думаете по этому поводу? – спросил Джонатан обычным бодрым голосом.– Как считаете, она нам поверила?

Я кивнула, стараясь не показать, насколько разочарована.

– Несомненно. Скоро будет рассказывать о нас по всему офису.

– Пожалуйста, простите, что прикоснулся к вам,– произнес Джонатан.– Надо было заранее оговорить, какая степень близости между нами допустима. Я почувствовал, что для пущей убедительности должен вас обнять.– Он пожал плечами и улыбнулся.– Было бы странно, если бы я стал спрашивать на это разрешение у собственной подруги.

– Разумеется.

– Вы не обиделись?

– Что вы! – Я поймала себя на том, что и теперь разговариваю слишком самодовольно. Не могла остановиться.– Нам надо вести себя естественно, ведь правда?

– Конечно. Хорошо еще, что благодаря сохранившимся английским традициям от нас не ждут более выразительных проявлений любви у всех на виду.

– Да, хорошо.

Выдумывала ли я, или так оно и было на самом деле, но мне вдруг показалось, что американский акцент Джонатана звучит бесподобно.

Мы замолчали. Квартет играл мелодию из «Инспектора Морса». Я отошла на шаг в сторону, размышляя о том, что нам действительно стоит определить, что допустимо, а что нет… но не сейчас. Позднее, когда я приду в норму.

– Кстати, мы премило поболтали с Габи и вашим замечательным соседом по квартире,– сказал Джонатан.– Свое настоящее имя так мне и не откроете?

– Нет.– Я немного успокоилась и добавила более уверенно: – Пожалуйста, никогда меня об этом не просите.

Джонатан улыбнулся.

– Хорошо, милая Золушка.– Он посмотрел в сторону сада.– Как вы думаете, все идет так, как надо?

– По-моему, все просто великолепно.

Хьюи и Квентин о чем-то горячо спорили с агентами из «Мартингейл», стоя вокруг столика с напитками. Габи нигде не было видно.

Нельсона тоже.

– Теперь,– сказала я,– поскольку в приглашениях мы указали «напитки с трех до пяти», вы имеете полное право начинать выпроваживать гостей – само собой, очень вежливо. Уже пятнадцать минут шестого.

Джонатан растерянно посмотрел на меня.

– Вам не кажется, что это несколько… грубо?

– Вовсе нет. Гостям даже нравится, когда им напоминают о времени. В противном случае они напиваются, начинают спорить, забывают о своих диетах и до предела набивают желудки. И потом, вы ведь не сами должны их прогонять, об этом позаботится прислуга.