Меня охватила паника. Я попыталась было объяснить, что агентов по продаже недвижимости, которых я знала, от быстрой езды на велотренажере может хватить удар, но злоба Джонатана достигла такого накала, что слова застыли у меня в горле.

Вот о каком Сталине все талдычила мне Габи…

– Не стоит беспокоиться,– пробормотала я неуверенно.– Наверняка они это не всерьез…

Не успела я договорить, как Хьюи принялся дубасить агента по сдаче жилья внаем из Баттерси, и дело приняло ужасающий оборот.

Джонатан и Патриция помчались разнимать драчунов; испуганные гости разлетелись в разные стороны, точно стая перепуганных уток. Я попыталась бы вразумить безобразников словами, но в своих туфлях была не в состоянии вовремя до них добраться.

В ту секунду, когда Джонатан был почти у цели, агент из «Мартингейл» нанес Хьюи сильнейший удар, и тот повалился на стол.

Стол перевернулся, и Хьюи очутился под ним.

Тем временем Квентин, расхрабрившийся после «Пиммз», как следует развернулся и от души врезал обидчику своего коллеги. Уклоняясь от ответной плюхи, он проворно присел, и кулак бойца конкурирующей фирмы угодил в физиономию Кэролайн, которая мешком повалилась на землю.

Я сделала то, что предприняла бы любая уважающая себя хозяйка, если бы устроенный ею чудесный праздник превратился на ее глазах в пьяное побоище: нажала кнопку охранной сигнализации.

Глава 11

– И что ты сказала полиции? – спросила Габи, когда в следующий вторник мы встретились с ней на скамейке в парке во время ланча, чтобы перекусить.

Естественно, полицейские сразу поняли, что о проникновении в дом грабителей тут и речи быть не может: в саду сотня людей, одетых подобающим для праздника образом, играет квартет…

Закончился вечер лучше, чем я ожидала. Людям среднего возраста доставляет истинное наслаждение видеть, что полиция печется о спокойствии граждан с должной ответственностью. Гости Джонатана разошлись, сияя от гордости и довольства после неожиданно быстрого приезда полицейских. И после «Пиммз», естественно.

– Сказала, что сигнализацию включили случайно, и накормила их тарталетками.

Я высыпала сахар из пакетика в стаканчик с капуччино.

– Н-да,– прокомментировала Габи.– А с гостями Джонатана как объяснилась?

– Очень просто. Попыталась внушить им, что драка прекрасно вписалась в тему праздника. Вот такие, мол, наши лондонские ребята, когда хорошенько наклюкаются. Потом убедилась, что все благополучно добрались до дома.

– А Джонатан? У него получилось взглянуть на вещи с этой точки зрения? Или нет?

По недоверчивому выражению лица подруги я сразу догадалась, во что она склонна верить. Я закусила губу.

– Хм… Когда все закончилось, мы даже посмеялись.

Признаться честно, ничего смешного Джонатан в происшествии не нашел. Меня он вроде бы ни в чем не винил, но перешел на столь официальный тон, что мне стало жутко.

Было особенно неприятно вспоминать о том, как мы прикидывались влюбленными. И если в те минуты во мне шевелились какие-то глупые надежды, потому что я не понимала, где Джонатан притворяется, а где нет, то позже от них не осталось и следа.

– А когда драка была в разгаре? Как он на все это смотрел? Ему понравилось? – спросила Габи, многозначительно поднимая бровь.– Оттуда, где я стояла в тот момент, он казался очень заинтересованным. Никогда его таким не видела. Потом нагрянула полиция…

– Возможно, понравилось. Когда я выставила всех вон и разобралась с полицейскими, он уже опаздывал на свой теннис, поэтому сразу уехал.