Я торжественно поклялась ему, что всегда буду его другом, чуть ли не до гробовой доски. А потом вдруг сменила тему:

— Скажи, ты приехал на машине?

— На машине? На какой машине? Свою я продал тогда, когда лопнул «Пересвет». У меня сейчас небольшие финансовые затруднения. Нет, я приехал на метро.

Убей меня Бог, не могу вспомнить, какой марки была машина у Аркадия и какого она была цвета. Кажется, белая. Но вряд ли иномарка. Не спрашивать же его сейчас об этом?

Аркадий сказал, что, не застав меня на работе — он заходил днем в особняк на Ордынке, надеясь получить какую-нибудь информацию о сбежавшей фирме, — решил без предупреждения нагрянуть ко мне домой, потому что иначе у тебя нашлись бы важные дела, и ты отложила бы встречу на неопределенный срок. Позвонив в дверь и убедившись, что меня нет дома, он решил спуститься и подождать меня у подъезда. Не успел он выйти на улицу, как услышал лай и крики: пока он соображал, что ему делать в этой ситуации, появились мы с Людой и бобтейлом.

— А теперь расскажи, кто на тебя напал, — потребовал он.

— Не знаю, какие-то хулиганы, или, вернее, один хулиган, но с меня и этого было вполне достаточно, — ответила я.

Обычно я довольно откровенна, но последние события заставили меня быть осторожной. Аркадий — не тот человек, которого я бы стала посвящать в подробности своих последних приключений.

На этот раз мне удалось от него отделаться удивительно легко — уже через час он надел на себя почищенный мною плащ и собрался уходить, до последней минуты уверяя меня в постоянстве своих чувств. Напоследок он склонился и поцеловал меня в губы; мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не отшатнуться.

Этот поцелуй оставил у меня самый отвратительный осадок. Когда его губы дотронулись до моих, я вдруг представила, как он вот так же нежно целует мужчину — и мне стало почти физически нехорошо. Мой опыт и интуиция подсказывали мне, что если он не чистый гомосексуалист, то, во всяком случае, бисексуал, и я ничего не могла поделать с чувством омерзения. Зачем я нужна ему? Зачем он сегодня ко мне пришел? Не стоит ли он за теми неприятностями, которые выпали на мою долю в последнее время? И почему Леша так сегодня на него набрасывался — был ли он просто перевозбужден или Аркадий и есть тот, кто напал на меня в темноте? Успел бы он добежать до моего подъезда, пока мы с Людой звали к себе пса? Конечно бы, успел…

Боже мой, ну что только приходит мне в голову? Я понимаю, что Аркадий мне физически неприятен, но зачем ему меня убивать? Что ему это даст? Конечно, я всю жизнь обращалась с ним отвратительно, но если в нем заговорило оскорбленное самолюбие, то почему именно сейчас, а не много лет назад? Тем более что я всегда держала его на расстоянии, так что ему не в чем меня винить. Нет, из-за этого не убивают. Просто ситуация сейчас у меня настолько напряженная, что я готова подозревать всех и каждого. Выбрось эти фантазии из головы, приказала я себе, пусть в этом разбираются профессионалы — такие, как Сергей Крутиков.

ВИЗИТ К ДОНУ

На следующий день у меня особых дел не было, и я решила взяться за перевод, но не удалось: опять зазвонил телефон, и Генка-рыжий таинственным шепотом сообщил мне, что Дон меня ждет. Мы договорились с ним встретиться у него во дворе, а оттуда, по его словам, до резиденции Дона рукой подать. Времени у меня оставалось мало, я привела себя в самый лучший вид, вышла, схватила машину и отправилась в родное Замоскворечье, никому ничего не сказав. Если кто-нибудь из тех, кто за меня беспокоится, будет мне звонить, то я скажу, что увлеклась переводом и отключила телефон, чтобы мне не мешали.

В пути я пыталась сосредоточиться на предстоящей встрече и вспоминала все, что я знала об этом Доне — в мирской жизни Артуре с труднопроизносимой кавказской фамилией.