Я ей вкратце рассказала о том, что произошло за то время, пока она лежала больная. Она слушала меня с широко открытыми глазами и под конец заявила, что, по ее глубокому убеждению, охотились не за мной, а за ней.

— Пойми, Агнесса, если уж Аргамаков нанял каких-то людей, чтобы меня убить, то через посредников. Откуда киллеры могли узнать, что я попала в больницу? И ты, и я бываем в офисе на Ордынке: тебя нередко, даже в мое отсутствие, возит Витя в моем «опеле». И наконец, посмотри в зеркало — когда на тебе это пальто, нас можно различить только с самого близкого расстояния! Как будто мы из одного детского сада!

Мы в этот момент как раз вошли во Дворец культуры и ступили на беломраморный пол. Виолетта схватила меня за руку и потащила к одному из огромных зеркал, оставшихся в фойе еще на память о сталинской эпохе. Я посмотрела в помутневшее от времени зеркало и готова была расхохотаться: мы с Виолеттой действительно выглядели чуть ли не как близнецы. Я внимательно вглядывалась в наши изображения: обе обуты в невысокие сапожки со шнуровкой на крючках, только ее были куплены в Риме, а мои — на барахолке в Коньково, на обеих модные длинные черные пальто полуприталенного силуэта, у меня — произведение швейной фабрики «Салют», а у нее — от «Валентино», с какими-то модными прибамбасами, но издали этого не заметишь; наконец, у нас оказались совершенно одинаковые прически! Мне показалось, что мое новое каре — Катиных рук дело — ничуть не уступает прическе Виолетты, которой занимался дорогой визажист. Но самое смешное заключалось в том, что в полумраке зала наши головы казались совершенно неразличимыми: черты лица в замутненном зеркале выглядели нечеткими, расплывчатыми, а волосы — иссиня-черные у Виолетты, темно-каштановые у меня — при таком освещении выглядели просто темными. В Виолеттиных словах явно что-то было, только я не верила, что Николай Ильич может ее убить. То есть он, конечно, способен на убийство — любой крупный банкир, по моему мнению, на это способен, иначе он не смог бы пойти так далеко, но он слишком трепетно относился к Виолетте, хотя она и была далеко не идеальной женой, мягко выражаясь.

Мне нравились эти визиты к психоаналитику, хотя я и играла роль компаньонки и надсмотрщицы, которую ненавидела. В глубине души я прекрасна понимала, что Виолетту никуда нельзя отпускать без сопровождающих и Витя один с ней не справится — алкоголики, разлученные со спиртным, пускаются во все тяжкие, лишь бы только его раздобыть, а уж о Виолетте с ее умом и хитростью и говорить нечего. К тому же как это будет выглядеть со стороны, если охранник станет провожать Виолетту от машины до кабинета Вадима и обратно, будто конвоир, ведущий заключенную? Нет, это не годилось.

Так как я не могла избежать этих посещений, то постаралась отыскать в них что-то приятное, и мне это легко удалось. Пока Виолетта находилась у Вадима, я либо читала — в одном из издательств мне дали массу дамских романов на рецензию, — либо шаталась по магазину «Дорога от себя» и иногда заходила в конференц-зал, который арендовала эта ассоциация; там довольно часто проходили семинары и тренинги, естественно, платные, и тогда зал закрывался, но иногда собирались обитатели этого крыла здания, просто чтобы пообщаться, и мне было очень интересно слушать их разговоры как профессионалу. Я обычно усаживалась в уголок и молчала; постепенно ко мне привыкли, а потом и заинтересовались мной. Через некоторое время со мной уже здоровались двое парней из «Фонда Рекки», трое последователей Грофа и парочка экстрасенсов.