Она кричала на Гэри.

В это же мгновение в дверь вбежали Бранн и Лодовик и перепрыгнули через Дорс, которая все еще не могла подняться.

Клия запнулась за ногу Дорс, оступилась, упала и увидела, что Лодовик мчится со всех ног к ее заклятому врагу, увидела, как он вскидывает вверх руку, чтобы схватить за руку эту женщину. Сейчас он схватит ее и вывернет руку за спину…

Наверное, он мог убить ее – и тем самым испробовать человеческой свободы воли.

Но он замер, не успев прикоснуться к злодейке. Он замер, остолбенел, пригвожденный к полу ее взглядом.

Вара Лизо опустилась на колени, стала судорожно потирать запястья и кисти рук, подняла голову и… увидела Клию Азгар.

Глава 79

Дэниел промчался мимо безлюдного поста охраны в вестибюле. Сейчас его относительно слабое восприятие ментальных состояний людей работало на него и служило ему защитой. Ударная волна очередного ментального разряда, напоминавшего последний, предсмертный выброс лавы из громадного умирающего вулкана, отбросила Дэниела назад. В Зал Освобождения он вполз на четвереньках через восточную дверь. У него было такое чувство, словно Жанна, а вместе с ней и все ее дубли, обитавшие в расположенной поблизости аппаратуре, распадаются на части, словно сгнившее полотнище флага, который треплет жестокий ветер, а эти частицы так отчаянно жаждут остаться вместе… Но вот этот образ исчез, Дэниел просто не в силах был думать о нем, потому что то же самое стало происходить с его разумом, с его позитронными мыслительными цепочками.

Глава 80

Если бы пронзительный детский крик был сделан из острых ножей, эти ножи не могли бы поранить Клию так глубоко и больно, как ментальная ударная волна, окутавшая Вару Лизо.

Разочарование, тоска, гнев, обостренное чувство несправедливости, образы давно умерших людей – родителей, молодых приятелей, которые когда‑то обидели эту маленькую женщину с перекошенной мордашкой и по‑крабьи скрюченными руками, – все это летело в Клию плотной массой обломков в потоке боли. Стены, колонны и окна Зала Освобождения не ощущали ровным счетом ничего. Сила гнева Вары Лизо была обрушена только на людей, к самым корням их сознания, воплощенного в материальные структуры. Лодовик, на которого страшное излучение мозга Вары Лизо не было направлено непосредственно, ощущал только легкое трепетание и давление, чем‑то напоминавшие ощущения, которые он испытал при облучении потоком нейтрино – тогда, при космической катастрофе.

Однако Лодовик ощущал то, что отчетливо видел в эти мгновения Дэниел: распад существа, которое говорило внутри его и через его посредство. Вольтер стоял под этим безжалостным шквальным обстрелом людского гнева совершенно обнаженный и беззащитный и распадался на частицы, словно детская картонная головоломка.

Клию на миг охватила такая жалость к этой женщине, что еще мгновение – и она погибла бы, и гибель ее была бы подобна одновременно утоплению и дегидратации. Она ощущала отголоски собственной жизни, собственных переживаний, смешавшихся с переживаниями Вары Лизо.

Но в их жизненном опыте не все было одинаково, вот эти‑то различия и спасали Клию. Она видела силу собственной воли, противостоящей отчаянию и нерешительности Вары Лизо. Клия видела силу своего отца, которая не была так уж очевидна на первый взгляд, и еще она видела силу своей матери, которую помнила совсем смутно: она видела, как трудно было матери с ней даже тогда, когда она была совсем маленькой, но такой своевольной, и каких стараний ей стоило не противостоять дочери, а наоборот – позволить расти такой, какой она была, скольких бы страданий это ни стоило и самой матери, и отцу…

Клия уже была готова дать своей противнице отпор, когда вдруг ее застало врасплох нечто общее между ними, и общность эта стала смертельно опасной.