И утереть нос братцу. Я ему нужна только для того, чтобы сделать больно Дьяру. Если ему будет больно, в чем я сомневалась.

— И когда столь занимательное мероприятие, женишок?

— Послезавтра. Если, конечно, брат переживет оставшиеся в испытании тринадцати Теней ночи. Но я в нем уверен, он стал существенно сильнее, если одолел даже Багряника и Граэт-о-Мьирра.

Жаль, не увижу. Потому что умру от боли, хотя палец, кажется, стал чуть меньше болеть. Чуть реже. Ослепительными вспышками.

А хотелось бы на бал. Никогда не была — у сельо нет таких развлечений, ведь нам ни к чему соперничать друг с другом из-за мужчин. Делить некого: избранника лунной девы никто не сможет соблазнить. Конечно, танцы в Серых холмах бывают, но это совсем другое — скорее ритуальные пляски в одинаковых тогах под луной, чем развлечение. Потому мне ужасно захотелось увидеть бал демонов. Мама рассказывала — это потрясающее зрелище, даже получше, чем у манерных белоимперцев. Особенно Эльда расписывала бои перед балом, когда девушки могут оценить все ипостаси и мощь кавалеров.

Интересно, этикет дозволяет владыке участвовать в боях? Или он, как заведомо сильнейший, только наблюдает и награждает? И что скажет Дьяр, когда увидит мое украшение? Все-таки братья они не только по отцовской крови, но и по изуверской душе. Один наградил меня подлой печатью, другой, не спросясь, обручился. Наполовину, ведь колец должно быть два, а от меня Ирек никогда ничего не получит.

— Лучше бы ты снял его немедленно, — я опустила взгляд на позорный знак обручения. — Мне не дожить до вашего бала.

Ирек снова усыпал поцелуями распухшую руку, но на этот раз почему-то не помогло. Может, мне и думать теперь о другом мужчине нельзя — артефакт накажет?

— Кто тебе сказал о таком необычном обручальном кольце? — спросила я, чтобы хоть как-то отвлечься. — Твой отец?

— Нет. Хранитель из нашей Академии, что-то вроде архивариуса. Он нашел упоминание в летописях.

— А с какой радости он с тобой поделился таким редким знанием? В программу обучения это не входит. Он подозревал, что ты — бастард Сатарфа и имеешь доступ в сокровищницу?

— Нет, — неуверенно сказал Ирек. — С чего ты решила?

— Просто ищу мотивы.

Демон задумался на минуту, пожал плечами:

— Нет, вряд ли Хувар знал о моем неофициальном статусе и хотел передо мной как-то выслужиться. Точнее, хотел, но по другому поводу. Я случайно увидел и прочитал страницу раскрытой книги из секретного хранилища, о чем свидетельствовала специальная печать, на его конторке и поинтересовался, почему рукопись вынесена в общий зал.

Что-то царапнуло меня в рассказе, но, оглушенная ноющей болью, я не могла поймать мысль. Ирек тем временем успешно отвлекал от страданий:

— По просьбе отца я присматривал за порядком в Академии, и такое вопиющее нарушение меня сильно разозлило. Никто не имеет права выносить раритеты из хранилищ, но Хувар отговорился тем, что получил задание срочно отреставрировать раритет, а смотритель читального зала заболел, и он вынужден совместить оба дела. И якобы ректор Вултон дал дозволение. Кстати, Вултон тут превысил полномочия. Такое разрешение мог дать только владыка или ковен полным составом.

Я уже не слушала Ирека. В моем мозгу словно щелкнуло, когда совместились слова «Хувар» и «смотритель», и я вспомнила пояснения нового ректора Нирта: «Смотритель Хувар — ничем не блиставший низший демон, так и не закончил факультет превращений, перевелся на темную артефактику, получил низшую магистерскую степень».

— Ирек! — оборвала я его излияния. — Хувар — это и есть тот убийца, которого мы ищем.