— Не тешь себя надеждой, демон, — резко повернулся к нему Алиан, едва за Ликой закрылась дверь. — У вас с Ликой нет будущего. Ты — владыка Тьмы. Она — дитя Света, моя наследница.

— Если она захочет ею быть, — спокойно ответил Дьяр. — Она — сельо.

— Да, — вздохнул архимаг. — Лунная кровь сильна. Она как соль, щепотки хватит… Но и Свет — основа ее магии.

— Отраженный Свет, — уточнил Дьяр. — Искаженный. Тот, который рожден во Тьме, как и ее магия. Сельо ближе к темной магии, чем к светлой.

Алиан поморщился.

— Иногда мне кажется, что мы все ошибаемся относительно природы лунной магии. Одно знаю точно. У тебя единственный шанс получить руку моей дочери — сделать то, чего не захотел твой отец. Принести жертву на алтарь богини любви. Это должно быть что-то очень ценное, без чего ты не представляешь себе жизни так же, как не представляешь без любимой. Тогда ей тоже придется отказаться от чего-то, равного твоей жертве.

— Я не понимаю, — растерялся Дьяр, боясь поверить, что еще не все потеряно.

— Как ты сам мне напомнил, Лика — лунная дева. А луна всегда светит отраженным светом. Она никогда не сделает первый шаг, но всегда ответит на твой. Если ты откроешься моей дочери и покажешь, что она значит для тебя больше, чем вся власть и все сокровища мира, то ее сердце вспыхнет таким же огнем, какой сможешь дать ты.

— Она меня даже слушать не станет.

— Тебе надо не говорить, а делать.

Дьяр прекрасно понял подоплеку разговора: Алиану нравилась идея устранить его от Темного Трона и тем самым снова спровоцировать кризис власти во враждебном государстве. Ирека с его золотыми крыльями не примет Тьма. А если учесть, что Ирек из-за противоборствующей силы его матери, принцессы Золотого берега, не унаследовал в полной мере и силу клана Полночного звездопада, то из него не получится и вождя для Теней. Алиан назвал цену за отречение Дьяра — рука его дочери. Но что скажет сама Лика на то, что владыка Света торгует ее рукой? И главное — что скажет ее сердце?

Между тем сверкание в пещере стало нестерпимым, ослепляя глаза Ликиной противницы — отвратительной крылатой твари с клочковатыми черными волосами. По ее участившимся промахам чувствовалось, что она бьет вслепую, уворачивается неуклюже, и лунный меч Лики наконец отсек руку с мечом. Хлынувшая кровь выплеснулась из обрубка, тварь заметалась с диким визгом, и черная струя разлетелась каплями во все стороны.

Дьяр охнул от обжигающей боли, когда капли попали на его тело, обжигая, словно кислота. Алиану, изображавшему чешую и висевшему в миллиметре над кожей демона, пришлось куда хуже — почти весь удар враждебной смертоносной магии он принял на себя.

Безрогому демону капли попали в глаз — оба бескрылых брата бессильно следили за схваткой. Теперь на двоих у них осталось три глаза, а пещера содрогнулась от рева окривевшего безрогого.

Черноволосая ведьма упала, покатившись и ломая крылья, и окривевший жрец тут же бросился к ней, а второй, таившийся за колонной, прыгнул на спину Лике, слишком увлекшейся погоней за врагиней и спустившейся непозволительно низко.

Дьяр почувствовал, как ослабли его путы, рассеченные кровью жрицы Смерти, рванулся, высвобождаясь. И не заметил, как стекла с его тела «чешуя» и застыла блеклой горкой в центре ритуального круга.

ГЛАВА 22

Печать Мортара

Я была близка к отчаянию. Пространства для маневрирования оставалось все меньше: Вайра теснила меня к стенам с их ловушками, а я не рисковала перепорхнуть через «кляксу».