Лунный меч лежал в моей правой руке. Метательный нож Вайра давно выбила из моей левой. За ней были столетний опыт и вековая ненависть. За мной были молодость и ярость. Но этого так мало, когда негде развернуть крылья без опаски напороться на когти жрицы Смерти и ее жуткое орудие, похожее на длинное зазубренное жало, наверняка ядовитое — слишком подозрительные капельки срывались с его острия. Их еще в воздухе слизывали черные протуберанцы, выстреливавшие от «кляксы», и с каждым разом антрацитовые язычки выплескивались все выше. А сверху, с зеркального «отражения» нижней лужи, начали опускаться игольчатые зубцы. Даже Вайра с опаской на них посматривала.

До столкновения лунного меча с жалом дело еще не дошло: я напоминала мечущегося зайца, изворачивалась как могла, и уже теряла силы, а спину сводило от невозможности развернуть крылья в полный размах: я боялась нечаянно пересечь границу «кляксы».

Пока мы метались, пространство наполнял странный гул, какой бывает при горных обвалах. Со свода пещеры потекли не только иглы, но и посыпался мелкий песочек. Что-то происходило.

Отчаявшись, я швырнула лунный меч, как копье, но Вайра увернулась, а меч, срезая иглы, пронесся через зал пещеры и вонзился в противоположную стену.

Камень оглушительно треснул, и в один миг стена обвалилась, открыв огромное пространство, терявшееся в темноте.

Я тут же призвала потерянный лунный меч и, вращая его над головой, рванула к пролому, рассчитав рывок так, чтобы проскользнуть между хищными иглами и алчными щупальцами протуберанцев. Это была плохая идея: жуткое вещество на дне вздыбилось, готовое связать меня сотнями жгутов, если бы в то же мгновение не треснуло дно нашей пещеры.

Вайру лишь вскользь задело вращающимся лезвием моего меча, зато по крылу, и мгновения, пока она затягивала рану, мне хватило, чтобы выскользнуть в пролом.

Тут я едва не попалась, замерев на выигранный миг. Слишком неожиданной оказалась представшая картина, словно отпечатавшаяся в моих глазах: погруженный в полумрак свод пещеры, опиравшийся на массивные рукотворные колонны, окружавшие ровную площадку, — настоящий алтарь, испещренный магическими символами. Я не успела пересчитать стеклянные сосуды, расположенные по окружности, — вовремя увернулась от налетевшей сзади Вайры. Но их наверняка двадцать четыре заполненных и один пустой. А в центре ритуального круга раскинула руки обмотанная веревками и цепями мужская фигура.

Сердце екнуло. Дьяр.

Он лежал с закрытыми глазами, обнаженный по пояс, белая кожа словно светилась, что весьма странно для исчадия Тьмы. Видимых ран не видно.

Предательница Вайра! Как же она надоела! Тут такой красавец полуголым валяется, а эта ведьма не дает рассмотреть как следует. Получай! Увернувшись от атаки, я приняла удар «жала» на меч и тут же поняла, почему инстинктивно уклонялась от боя: из каждого зубца зазубренного «жала» выметнулся черный усик, обвивший лунное лезвие. Вайра дернула на себя оружие, пытаясь вырвать меч из моей ладони. И я бы его лишилась, но внезапно лунный клинок вспыхнул так ярко, словно взошло солнце и осветило магическое лезвие, влило в него силу. Щупальца, обвившие меч, опали пеплом, а Вайра зажмурилась.

Я воспользовалась внезапной удачей и ударила жрицу Смерти, целя в горло. В последний миг она ушла от атаки, но лунный меч срезал ее руку вместе с жалом и распорол черное крыло. Потеряв опору, визжа от боли, предательница заметалась по пещере, разбрызгивая черную кровь, пока не рухнула вниз. Я ринулась за ней, чтобы добить. Но не успела.

Из-за колонны выпрыгнул морщинистый старикашка — безрогий демон, в котором я с трудом узнала главного евнуха Хаоша, прислуживавшего Вайре в храме Лойт с момента ее избрания Верховной жрицей.