— Господи! Да кто-же это ей?.. спрашивала она взглядывая на мужа..-:Неужели Корневъ?

Андрей Иванычъ тоже былъ пораженъ и твердилъ:

— Не знаю, матушка, не знаю. Я съ тобой сижу, такъ почемъ-же мнѣ-то знать!

«Или Плосковъ»? задала себѣ мысленно вопросъ Дарья Терентьевна и тутъ-же рѣшила: «да нѣтъ, откуда ему, изъ-какихъ средствъ? Вѣдь такой букетъ больше пятидесяти рублей стоитъ».

А вызовы между тѣмъ продолжались.

Но вотъ спектакль конченъ. Дарья Терентьевна спѣшитъ въ женскую уборную. Въ кулисахъ она встрѣчаетъ дочь, окруженную исполнителями. Тутъ-же и Плосковъ съ букетомъ въ рукахъ., Дарья Терентьевна поцѣловала дочь и сказала:

— Поздравляю, поздравляю. Хорошо сыграла… Но кто тебѣ поднесъ этотъ букетъ?

— Право не знаю, мамаша, отвѣчала Люба, взглянувъ на Плоскова.

— Ну, иди раздѣваться, иди да смажь съ себя скорѣй эту краску, а то лицо оперхнетъ.

Люба отправилась въ уборную. Дарья Терентьевна послѣдовала за ней. Тамъ раздѣвалась только комическая старуха Табанина. Дарья Терентьевна опять приступила къ дочери съ вопросомъ, кто поднесъ букетъ.

— А вотъ сейчасъ посмотримъ. Здѣсь въ букетѣ есть карточка. Я еще давеча ее видѣла, сказала Люба и, вынувъ изъ букета визитную карточку, подала ее матери.

— Да читай сама, матка. Ты знаешь, я: безъ очковъ плохо вижу.

— Плосковъ — вотъ кто.

Дарья Терентьевна съ улыбкой покачала головой и сказала:

— Охъ, хитрый пролазъ! Ну, да все-таки спасибо ему.

— Вы ужъ, Бога ради, хоть сегодня-то при прощаньи не смотрите на него звѣремъ, шепнула Люба матери.

— Зачѣмъ звѣремъ смотрѣть? Я даже поблагодарю его.

— Ну, то-то.

Въ двери уборной раздался легкій стукъ и голосъ Андрея Иваныча спрашивалъ:

— Жена! Люба! Скоро вы выйдете?

Дарья Терентьевна тотчасъ-же вышла къ нему.

— Можешь ты думать, вѣдь букетъ-то нахалъ Плосковъ поднесъ.

— Представь себѣ, я сейчасъ-же догадался. Это онъ въ благодарность за мою протекцію. А только какой-же онъ нахалъ? Просто человѣкъ хотѣлъ сдѣлать пріятное и Любѣ и намъ. Гдѣ онъ? Надо будетъ поблагодарить его.

— Только ты, пожалуста, не очень, а то онъ и не вѣдь что о себѣ возмечтаетъ.

А Плосковъ былъ ужъ тутъ какъ тутъ. Не прошло и минуты, какъ онъ вышелъ изъ кулисы. Битковы подошли къ нему и поблагодарили его.

— Душевно радъ, что могъ угодить, расшаркивался Плосковъ и взасосъ поцѣловалъ руку у Дарьи Терентьенны. — Ну, а какъ-же насчетъ кота? спросилъ онъ. — Прислать вамъ его? Котъ-то ужъ очень хорошій. Хозяева его уѣзжаютъ изъ Петербурга, не хотятъ его отдать кому-нибудь и просили меня отыскать такой домъ, гдѣ-бы его любили.

— Да ужъ возьмемъ, возьмемъ, сказалъ Андрей Ивановичъ.

— Ну, пожалуй, пришлите его, прибавила Дарья Терентьевна.

— Зачѣмъ присылать? Почту за особенное удовольствіе самъ собственоручно доставить его вамъ, отвѣчала Плосковъ и раскланялся.

Вскорѣ Люба переодѣлась и Битковы отправились домой.

XXII

Спектакль, въ которомъ участвовала Люба, присутствіе на спектаклѣ богачей Мукосѣевыхъ и приглашеніе Мукосѣевыми Любы въ свой актерскій любительскій кружокъ, произвелъ на Дарью Терентьевну пріятное впечатлѣніе, такъ что она перестала ворчать на Любу за ея участіе въ спектаклѣ. Также ей очень понравилось, что Любѣ былъ поднесенъ букетъ Плосковымъ, хотя о самомъ виновникѣ этого поднесенія она старалась не разговаривать. Приглашеніе Любы въ мукосѣевскій кружокъ было сдѣлано Мукосѣевой черезъ Дарью Терентьевну и Дарья Терентьевна на другой-же день не замедлила сообщить объ этомъ Любѣ, прибавивъ:

— Съ банковскими чиновниками ты уже теперь покончишь играть, а вотъ въ мукосѣевскомъ кружкѣ я тебѣ дозволю сыграть одинъ разикъ на Святкахъ.