Однако сегодня все было иначе. Общественные слушания начинались в восемь, и уже за два часа у здания комитета округа начали собираться люди. У дверей выстроилась длинная очередь желающих занять лучшие места. По тротуару с плакатами ходили десятки протестующих. Казалось, все собравшиеся настроены против шоссе. Съемочные группы двух телеканалов готовились к работе.

В полседьмого Тео прикатил на велосипеде, нашел Харди, Вуди, Чейза и Эйприл, и ребята принялись за дело. Найдя свободный пятачок неподалеку от входа, они начали раздавать всем желающим желтые хирургические маски. Отец Харди заказал их целую гору и тоже пришел помогать, да и вообще вся семья Квиннов явилась загодя.

У активистов появилась новая идея: Эйприл предложила желтую бандану с черной надписью «Токсично». Они с матерью нашли материал, а установку для печатания трафаретов им одолжили бесплатно. В желтой маске и бандане с черной надписью ребята смахивали на группу малорослых террористов. Тут же собралась толпа — дети и взрослые толкались в очереди за бесплатной маской и банданой. Одна из съемочных групп заметила движение и начала снимать.

К семи вечера площадь перед зданием наводнили сотни людей, причем многие облачились во все желтое по крайней мере выше шеи. Движение на Главной улице застопорилось, машины встали в пробке. Наконец двери здания открылись, и толпа начала медленно вдавливаться внутрь.

Общественные слушания проходили в конференц-зале с высоким потолком, высокими окнами и рядами мягких кресел. На сцене стоял длинный стол с торчащими микрофонами и пять огромных кожаных кресел с именными табличками.

Когда в полвосьмого Тео наконец удалось пробиться в зал, все места были заняты, люди стояли вдоль стен. Отыскав местечко у задней стены, Тео огляделся, пораженный обилием ярко-желтого. На слушание явились сотни детей, и каждый надел маску или бандану. Многие из родителей последовали примеру детей.

Распорядитель уговаривал присутствующих соблюдать порядок: комитет рассматривает другой вопрос и будет очень благодарен за тишину. Тео вглядывался в среднего из сидящих за длинным столом — Митчелла Стэка. Председатель выглядел хмурым, да и другие члены комитета казались обеспокоенными.

Открыли балкон, который тоже скоро заполнился. Начальник пожарной службы объявил, что в зале собралось максимально допустимое число зрителей и больше никого пустить нельзя. В другом углу Тео заметил мать. Миссис Бун, конечно, не могла разглядеть сына в желтой маске и такой же бандане с черной надписью на лбу — он ничем не отличался от сотен детей в зале. Тео помахал, но мать не заметила. Мистер Бун не пришел.

Члены комитета удалились на перерыв. Толпа волновалась: в зале стоял возбужденный гул, царила атмосфера нетерпеливого ожидания. Число оппонентов проекта превосходило число сторонников минимум в десять раз — вряд ли комитету достанет храбрости пойти против такой толпы. Через несколько минут члены комитета вернулись, уселись на свои места и оглядели переполненный зал, явно не собираясь спешить в ближайшие три часа.

Мистер Стэк пододвинул микрофон и сказал:

— Добрый вечер, спасибо, что пришли. Всегда отрадно видеть, как горячо наши граждане участвуют в насущных вопросах. Мы хотим всех вас выслушать. Надеемся, что времени хватит. Согласно регламенту, публичные слушания должны проходить цивилизованно и дисциплинированно. Никаких одобрительных криков, аплодисментов, свиста и прочего. Никаких форм неорганизованного протеста — выходите на трибуну и выступайте. Начнем с официальной презентации проекта, уже получившего название «Шоссе Ред-Крик». Презентацию проведут представители дорожного департамента штата. Мы, члены комитета округа, зададим вопросы и проведем дискуссию, а затем, если останется время, выслушаем наших неравнодушных горожан.

К трибуне вышли мужчины в темных костюмах, и пресс-секретарь дорожного департамента начал читать длинное и нудное описание проекта.