— Это — случайная выборка, или ты его по подозрению выдернул? — вполголоса осведомился подошедший Антон, покосившись на вжавшего от испуга шею в плечи рабочего.

— Детектор показывает слишком высокий процент, — пояснил Роман. — Возможно, он пил.

Выявление незаконно пьющих на рабочем месте входило в число задач гидрохраны. Именно потому на проходную поставили весовые детекторы: они проверяли содержание воды в организме. Повышенный процент автоматически ставил работника под подозрение.

— Следующий! — скомандовал Роман, заняв свою позицию напротив арки. — Следующий!.. Следующий!.. Проходите, — это он сказал уже девушке, пригласив ее взмахом руки, а не дулом автомата.

Та, упорно избегая взгляда охранника, прошмыгнула сквозь детектор и повернулась к резиновой ленте рентгена, дожидаясь, когда появится ее сумка.

Сидящий за экраном просвечивающей установки Серёга, коренастый усатый мужик лет сорока, ухмыльнулся, глянув на Романа, и остановил ленту, делая вид, что рассматривает содержимое сумки.

Роман шагнул к девушке и на секунду замялся, в который раз пытаясь сообразить, как же лучше завязать разговор. Не нашел ничего лучше, чем улыбнуться и деланно свойски, словно у давней знакомой, осведомиться:

— Жарковато сегодня, да?

Девушка вздрогнула и бросила на него быстрый взгляд. Повернулась спиной и пробормотала:

— Жарко.

Роман успел заметить испуг в прозрачных серых глазах и с досадой вздохнул. Гидрохранников неизменно воспринимали как врагов. Хотя какой он им враг, в самом-то деле? Он — наёмный работник, как и остальные, просто выполняет несколько другие функции. И льгот ему никаких не полагается, его дневная норма — три литра питьевой воды третьей категории очистки, как и у всех. Разве что в очереди за ней стоять не надо.

Когда Роман решил идти в гидрохрану, он не думал о том, что пересекает линию, которой люди отделяют себя от "них". У него была благородная, как и положено наивной юности, Цель — обеспечить каждому положенную норму питьевой воды. И тогда у него еще были друзья, для которых Ромка остался Ромкой даже в синей форме.

Какое-то время он считал, что здравомыслящие люди не могут не понимать: гидрохрана создана для их же блага, ведь если бы государство не контролировало расход питьевой воды, то ее давно бы уже не осталось. И что синяя форма не помешает людям видеть в нем человека, а не служащего гидрохраны.

Роман ошибался. Стоило лишь кому-либо узнать, что он гидрохранник — и Роман словно натыкался на невидимую стену, отгораживающую его от мира: он по одну, а все остальные — по другую сторону. На Романа смотрели, но видели не его. Видели его синюю форму. Видели государство, которое взяло под жесткий контроль все пресные источники, которое строго дозировало выдачу воды и не давало вволю напиться.

Вот и эта девушка тоже…

Впрочем, десять лет службы стесали с Романа неуместную сентиментальность — он уже давно привык к испугу в глазах людей и к вынужденному одиночеству, которое обеспечила ему форма гидрохраны.

Сидевший у экрана рентгена Серёга едва заметно пожал плечами, словно извиняясь, и нажал на кнопку. Лента тихо зашелестела; из-под резиновой бахромы камеры показался черный рюкзачок. Девушка быстро его схватила и заторопилась к выходу.

— Приятного вечера, — запоздало бросил ей вслед Роман. Поправил автомат и повернулся к арке детектора: — Следующий!

На следующий день горячее солнце продолжало жарить всё также безжалостно, как и предыдущие полтора месяца. Вымораживающим камерам "опреснителя" не хватало мощностей, и потому по всему комбинату отключили кондиционеры. Роман взмок буквально через час после начала своей смены.