Борис Гребенщиков

Летом 1997 года произошло знаковое событие: БГ отдал долг истории и сыграл юбилейные концерты, посвящённые двадцатипятилетию «Аквариума». На несколько дней он реанимировал «золотой состав», исполнив вместе с Дюшей, Фаном, Гаккелем, Губерманом, Ляпиным и Фаготом кучу древних хитов.

«Репетиции к юбилею творческой деятельности Боба начались на Пушкинской, 10, – писал в мемуарах Сева Гаккель. – Мне было очень интересно наблюдать за Гребенщиковым. Казалось, что он нисколько не включает эмоциональный уровень. Вчера были одни музыканты, сегодня другие, завтра снова будут те же или совершенно новые. Он поёт свои песни. Эти песни больше не являлись нашими».

Как показали дальнейшие события, Гаккель всё подметил точно. Вскоре после ностальгических выступлений в Москве и Санкт Петербурге Борис мягко отделился (можно сказать, отделался) от «Аквариума» и начал думать о сольном проекте.

Это были пляски на минном поле. Жаждавшему культурных революций Гребенщикову не нравилось в собственной группе многое. В частности, консерватизм музыкантов, нежелание слушать новые проекты, стилистическое однообразие и неточная реализация его идей. И дело было не только в том, что в голове у БГ уже зрели экспериментальные альбомы, а в том, что постоянно всплывала несовместимость его намерений с техническими возможностями группы. Это гнетущее настроение чувствовали все, но каждый считал, что волна недовольства его не затронет.

Но нет, всё таки затронула. Формальным поводом для радикальных решений послужил «инцидент в Риге», когда прямо на вокзале за спиной у Бориса вспыхнула драка. Её кульминацией явилась стычка между новым директором «Аквариума» и полуслепым аккордеонистом Серёжей Щураковым. До этого уже случались неприятные истории со Стасом Гагариновым, который говорил музыкантам, что они играют архаичный рок и «отстали от жизни лет на десять». Понятно, что такое дерзкое поведение никому не нравилось. Естественно, рано или поздно ситуация должна была взорваться, и первым не выдержал напряжения бесконфликтный Щураков.

«Опять начались склоки и драки внутри коллектива, – рассказывал мне Гребенщиков. – И для меня в этот момент “Аквариум” закончился, точно так же как и “БГ Бэнд”. Только я на секунду отвернулся, как сзади слышу, что идёт стучание кулака по морде… Я даже не стал оборачиваться, мне всё стало ясно и понятно».

До Санкт Петербурга музыканты ехали, уткнувшись носом в книги или слушая в наушниках музыку. Каждый понимал, что это – конец. А на следующий день Борис собрал всю группу, поблагодарил за работу и объявил творческий отпуск. Сроков отпуска Гребенщиков не озвучил, но, судя по мрачным лицам музыкантов, они прекрасно всё поняли.

После последнего концерта Борис решительно постригся наголо. Сбросив лишнюю шерсть, по хорошему лысый БГ спрятался за толстыми стёклами тёмных очков и отрезал себе путь к отступлению. Как пелось в одной из песен, «наступает ночь – начнём подготовку к зиме». В голове у лидера «Аквариума» стала формироваться новая вселенная, и временно возникшая пустота требовала заполнения.

«В тот период мне особенно сильно хотелось идти дальше, – объяснял мне Борис. – В тамбурах поездов нами выпивалось пол ящика водки, и ребята отговаривали меня: “Хорошая же группа, не будь дураком!” Но при этом любые отношения друг с другом отсутствовали, потому что музыканты стали большими звёздами. Все хотели общаться исключительно со мной, а с коллегами – не желали.