Нужно отметить, что после «Треугольника» Боб с Капитаном стали много и плодотворно общаться.

«Сергей оказался чуть ли не единственным из моих знакомых, кто, грубо говоря, читал книги, – с улыбкой говорил БГ. – Больше обсуждать всё это мне было не с кем. Поэтому, когда мы встречались, нам было по поводу чего экспериментировать, фантазировать и шутить. У нас обоих был в запасе собственный оригинальный материал. Он знал что то, чего не знаю я. Я знал чего то, что не знал он. Поэтому мы идеально дополняли друг друга».

Это было счастливое время. Приятели проводили в дискуссиях сутки напролёт, обсуждая, как казалось многим, всякую ерунду. Например, что такое «мифология рок артиста»? Или каким должно быть «идеальное интервью»? В мрачные осенние дни 1982 года, когда вся страна хоронила Брежнева, а заводы захлёбывались траурными гудками, эти эльфы сидели на крыше и беззаботно рассуждали о нюансах самоопределения. Как говаривал Чжан Чао – «пить вино при Луне подобает в компании приятных друзей».

«Поскольку мы с Бобом дружили, я у него часто оставался на ночь, – рассказывал мне Сергей “Капитан” Курёхин. – А с вечера мы поддавали, тусовались до утра, ходили в “Сайгон”, а потом работали… Он не знал нот, и я писал ему партитуры. Боб мне обычно наигрывал что то на гитарке, а потом я в студии всё додумывал и реализовывал».

Вскоре наши герои дали любопытное интервью для самиздатовского журнала «Часы», которое я раскопал в Санкт Петербурге. Вопросы культовым музыкантам задавали их друзья – литератор Аркадий Драгомощенко и его приятель философ Влад Кушев. Получилось очень круто.

«Искусство – это аборт магии, – высекали суть Борис и Сергей. – Раньше ведь были только магические обряды… Ни искусства, ни культуры не существовало вообще».

Таким образом, эти космонавты подрывали сознание друзей псевдонаучными интервью, полными гротеска и самоиронии. Им нравилось создавать параллельную вселенную, насыщенную несуществующими фестивалями, неожиданными фактами и новой философией.

«Миф, появившийся вокруг группы, становится культурной ценностью, – объяснял Сергей Курёхин. – И мифология несёт такую же если не большую, нагрузку, как и само произведение искусства. Предположим, миф “Аквариума”… Боб это прекрасно понимал и поэтому старался каждое событие как то документировать. Это нормально: так рождается миф. У нас всё передавалось на уровне слухов и становилось чистой мифологией. В итоге мифология сработала лучше, чем могли бы это сделать все средства массовой информации, вместе взятые».

Но не одними светскими беседами жили наши герои. В компании с Капитаном «Аквариум» продолжил варварские набеги на столицу, делая их всё более радикальными. Особенно запомнился москвичам феерический концерт банды Гребенщикова в саду «Эрмитаж», в каком то смысле ставший прообразом курёхинской «Поп Механики».

Картина была действительно незабываемой. В один из летних дней на Ленинградском вокзале высадился усиленный рок десант – традиционный «Аквариум» плюс Курёхин, джазовый саксофонист Чекасин и ещё несколько музыкантов.

«Перед выступлением в “Эрмитаже” мы обнаружили в полу сцены люк, и не использовать его было бы странно, – рассказывал Гребенщиков. – В середине одной из песен люк медленно открывался и из него вылезало несчётное количество саксофонистов. Вначале появлялся Чекасин с саксофоном, потом Курёхин, потом – Володя Болучевский, Саша Александров с фаготом и совсем юный Игорь Бутман.