Портреты Мак-Гроганов были выполнены в камне, вырезаны в виде барельефов, вышиты на гобеленах, а самые ранние представляли собой грубые деревянные скульптуры. Рассматривая их, Конан понимал, каким древним был этот род, и гадал: каковы же окажутся нынешние Мак-Гроганы, не посрамят ли они славы своих великих предков?

– Чему ты улыбаешься, Конан? – удивленно спросил его Гэлант, заметив, как странное выражение появилось на лице телохранителя.

– Я размышляю о том, как трудна бывает судьба последних представителей великого родал – задумчиво молвил Конан. – На нем лежит тяжкая ответственность – ведь он должен прожить жизнь так, чтобы не посрамить никого из древних славных героев. Должно быть, это нелегко – все время ощущать на своих плечах тяжесть многовековой истории. Куда проще быть первым в роду…

– Полагаю, ты намерен стать основателем династии? – улыбнулся Гэлант.

– Кром! Проклятье, сказитель! Я ведь говорил тебе, что происхожу из старинной киммерийской семьи. В моем роду многие были воинами, а иные – кузнецами, что весьма почтенное занятие, ибо, оно связывает человека с подземным огнем и с богами! Но я воистину буду первым…

Он замолчал, погрузившись в мрачные раздумья. Гэлант не рад был, что завел разговор.

К счастью, вскоре в галерее показался молодой человек лет восемнадцати. Он был высоким, с длинными светлыми волосами, немного вьющимися, перехваченными золотой лентой. Широкие плечи подчеркивались одеждой, которая зрительно увеличивала фигуру. Крепкая талия была стянута наборным поясом из медных пластин. Лицо у молодого человека открытое, но какое-то печальное, в светлых глазах – беспокойство и грусть.

– Дуглас! – воскликнул Гэлант и поспешил ему навстречу. – Боги, ты ведь стал настоящим воином! Сколько же лет я отсутствовал?

Сказитель обернулся к Конану, который рассматривал молодого человека холодными синими глазами и едва заметно хмурил брови.

– Познакомься, Дуглас, это – мой спутник Конан-Киммериец, телохранитель и друг, человек, который спас и меня, и всех нас от…

Конан едва заметно покачал головой, как бы стараясь удержать сказителя от неумеренной похвалы, но Гэлант не мог удержаться:

– От Дикой Охоты!

Лицо юноши озарилось недоверчивой улыбкой:

– Дикая Охота? Та самая, о которой ты рассказывал когда-то, – мертвый король атлантов и его воинство?

Гэлант кивнул.

– Я полагал всегда, что это всего лишь легенда, но, как оказалось, всякая легенда в своей основе правдива. Истинным оказался и рассказ о Дикой Охоте. Мы видели ее собственными глазами…

Здесь Гэлант, разумеется, несколько преувеличивал: ничего он не видел, поскольку крепко спал в ту ночь. Но Конан не мог его винить. Киммериец был уверен в том, что беспробудный сои насылал на людей сам король-мертвец, чтобы те потом не могли толком вспомнить событий минувшей ночи и не решились разыскивать пропавших, тех, кого забрала Дикая Охота. Пусть лучше люди боятся того, о чем догадываются – но чего не встречали лицом к лицу.

– Смотри же, Конан, это сын моего друга, молодой граф Мак-Гроган! – продолжал сказитель, подводя молодого человека за руку к Конану. – Я не видел его всего несколько лет, но это были важные годы: пока я странствовал по свету, Дуглас вырос и превратился в истинного мужчину!

Конан был далек от того, чтобы именовать этого юношу «истинным мужчиной».