Появился Акади.

– И какова же суть дела?

– Ванг Дроссет решил пролить свет в отношении смерти Ширы, – сказал Глиннес.

– Прекрасно, – произнес Акади. – У меня сейчас гость, так что я надеюсь на то, что вы отнимите у меня минимум времени.

– Дело это необычайной важности, – без околичностей заявил Глиннес. – Не должно быть никаких отклонений от процедуры.

Акади в ответ только показал, к какому из его кабинетов следует подниматься. Глиннес разрезал снасти, которыми были связаны руки Ванга Дроссета, и подтолкнул его в нужную сторону.

В полумраке кабинета царила спокойная обстановка. В камине тихо потрескивали розовато‑оранжевые поленья плавника. С одного из расположенных у камина кресел поднялся незнакомый Глиннесу мужчина и в знак приветствия учтиво склонил голову. Глиннес, чье внимание было всецело поглощено Бантом Дроссетом, уделил ему лишь брошенный вскользь взгляд. Незнакомец показался ему человеком среднего телосложения, в неброской одежде и таким же, ничем особо не примечательным лицом.

Акади, по всей вероятности, помня о событиях прошлой ночи, держался по отношению к Глиннесу с несколько большей любезностью, чем обычно.

– Разрешите представить, – обратился он к гостю, – Глиннеса Халдена, моего доброго соседа, человека с безукоризненной репутацией, а также, – Акади сделал учтивый жест рукой, – Ванга Дроссета, представителя того странствующего народа, который известен под именем «треване». Глиннес и Ванг Дроссет, имею честь познакомить вас с человеком широкого умственного кругозора и обширных знаний, которого заинтересовал наш уголок Скопления. Это Райл Шермац. Судя по нефритовому медальону, родина его, как мне кажется, Белмас. Я не ошибся?

– Ваше суждение достаточно справедливо, – произнес Шермац. – Я в самом деле чувствую себя, как дома, на Белмасе. Но во всем остальном вы несколько преувеличиваете. Я – странствующий журналист, не более того. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания и спокойно занимайтесь своим делом. Если рассматриваемый вами вопрос сугубо конфиденциален, то я готов хоть сейчас удалиться.

– В этом нет необходимости, – сказал Глиннес. – Пожалуйста, даже не думайте утруждать себя и располагайтесь поудобнее. – Он повернулся к Акади. – Ванг Дроссет желает сделать перед вами клятвенное заявление – засвидетельствовать, как того требует закон, некоторые факты, проясняющие статус Рабендари и острова Эмбл. – Он кивнул Вангу Дроссету. – Прошу вас, начинайте.

Ванг Дроссет провел языком по губам.

– Шира Халден, подлый распутник, приставал к моей дочери с грязными намерениями. Он предложил ей попробовать коч, после чего попытался ее изнасиловать. Я оказался случайным свидетелем происходящего и, стремясь оградить честь своей дочери от посягательств, нечаянно умертвил его. Он умер – по‑моему, этого достаточно? – уже еле сдерживая гнев, процедил он сквозь зубы, обращаясь к Глиннесу. Глиннес повернулся к Акади.

– Подобное заявление является имеющим законную силу доказательством факта смерти Ширы?

– Вы клянетесь душой своего отца, что сказали правду? – спросил Акади у Ванга Дроссета.

– Клянусь, – пробурчал Ванг Дроссет. – Учтите, я это сделал в порядке самозащиты.

– Очень хорошо, – сказал Акади. – Признание сделано без какого‑либо принуждения с чьей‑либо стороны перед ментором и нотариусом на общественных началах и другими свидетелями. Признание произведено в соответствии со всеми предписаниями закона.

– В таком случае, будьте любезны, позвоните Льготу Касагэйву и велите ему освободить принадлежащую мне собственность.